– Это что у вас?
И запустил ноготь под чуть отставший краешек радиомаяка. Инна отодвинулась.
– Родинка. Не трогайте, Афлюн!
– Инна, – произнёс музыкант каким-то незнакомым голосом. – Понюхайте отсюда.
И открыл флакончик с широким горлом. В нём плавало что-то вроде ватки. Инна взяла пузырёк, вдохнула… У неё закружилась голова. Афлюн подхватил флакончик, затем пошатнувшуюся богмню.
– Что?.. – пискнула она и обвисла на сильной руке музыканта.
* * *
Афлюну и раньше приходилось одурманивать девушек.
Держа богиню за локти, он свёл – точнее, снёс её с высокого крыльца и запихнул в дальний угол машины. Тут он, наконец, отклеил нашлёпку с её шеи (понял – не родинка это!), хотел выбросить… но сунул в карман. Для маскировки укрыл пленницу с головой чёрным плащом. Сел за руль, разбудил чёрта и, горяча его педалью, выехал на Западное шоссе.
Трахнуть богиню – это супер. Пожалуй, непросто будет извлечь её из этого сплошного неразъёмного одеяния, застёгнутого на незнакомую «молниеносную» застёжку. Ну, можно разрезать.
В четырёх сотнях перебежек от города, в лесу у него была дача – коттедж, одиноко стоящий посреди большой, заросшей высокими травами поляны. Братья, друзья, подруги – все оценили и место, и сам дом. От опушки леса к поляне вела тропа – около полутора перебежек. Машина не проходила, надо было идти пешком. Разрубать трассу и строить дорогу не хотелось. Пропала бы вся романтика. «Смотри, Зверь слопает!» – шутили друзья. Скорее – от зависти. «Этот Зверь – народная легенда, – отвечал он. – Меньше читайте на ночь моего отца».
Слуг Афлюн не держал, любил всё делать сам. И сейчас он представлял себе, как останется посреди леса, в тёплой тишине уютного дома, наедине с полубеспамятной Инной… И на десятки, сотни перебежек вокруг – никого, никого. Полная свобода.
В ровной песенке чёрта ему послышались перебои. Вот они усилились – и внезапно песенка оборвалась. Он встряхнулся, задёргал рычажки – систему передач, как назло, застопорило. Музыкант даже не успел отрулить, застрял на проезжей полосе. Выругался, включил аварийный пульсар и вышел.
Он плохо знал автомобиль. Машина была хорошая, дорогая, внимания требовала немного… Его объезжали и справа, и слева. Наконец, тормознула длинная пятиколёска. Высунулся водитель:
– Что стоишь, движению мешаешь?
– Чёрт помер.
– Ну-ка, дай глянуть.
Он поднял треугольный капот, что-то покрутил, куда-то сунул палец, понюхал.
– Да у тебя сосево кончилось! Что, недавно ездишь?
– Шесть лет. Но чтобы забыть заправиться – это впервые.
– Так и быть, поделюсь. До ближайшей заправки хватит.
Он перелил немного из своего бака в машину музыканта, стребовал двадцать кредиток и уехал.
Забыть заправиться! И проморгать индикатор уровня сосева! Нервы, нервы. Опасное затеял. Её же будут искать! Возможно, уже ищут. Но откуда они узнают, где его дача?
Узнают. Через братьев. Так что же, назад поворачивать?
Постепенно он успокаивался. Вспомнил, что Вовш со сподвижниками ушёл в бункер, у них долгий эксперимент, а Кимон за городом, на натуре. А Инну он успеет вернуть, в том же беспамятном виде. Скажет – ей стало плохо, вызвал врачей, врачи увозили неизвестно куда… Можно даже показать флакон – сама якобы из любопытства нюхнула…
На заправке впереди него стояла чёрная машина. Коротко стриженые парни, вышедшие из неё, были Афлюну знакомы. Они профессионально занимались не очень почтенными делами. Один приоткрыл багажник, и на Афлюна пахнуло трупом. Он поморщился. Это не укрылось от парней. Они подошли.
