Посчастливится что-то хорошее найти – неболиголов тот
же – можно в аптеку сдать за приятную денежку. А можно и самому на рынке
продать, коли охота глотку надрывать. Но там почти сразу закрепилось несколько
ушлых торгованов, подмяв под себя сбор тех или иных видов. Такую конкуренцию
сложно выдержать: у них и ассортимент, и упакованы все травки нарядно, и
горлопаны наёмные бегают с образцами продукции.
Но кое-чего даже на рынке не купишь по причине большой
редкости. Я за наживой особо не гонялась, но именно к эрба-кристаллам меня
почему-то как магнитом тянуло.
– А вот железа растунции не любят: либо силу теряют, либо
агрессивными становятся и в безудержный рост идут. Ещё на то, что у человека в
голове, реагируют. Со многими можно по-хорошему договориться, другие –
припугнуть немного, тогда они сами плоды или листья сбрасывают…
– Ого, – уважительно протянул Эричек. – Так ты об этих
растунциях вообще всё-превсё знаешь? Ну, для травяной ведьмы оно и
неудивительно…
– Да не ведьма я, – проскрежетала я зубами. Весь
благостный настрой улетучился. – И не всё я знаю, просто в Альмате по-другому жить
нельзя – в растунциях обязательно разбираться надо. Какие десятой дорогой
обходить, а на каких заработать можно.
– А ты, значит, на них как раз деньгу и рубишь?
– Ну, это я так, для забавы скорее…
– А чем ты, тётенька Уна, вообще тогда занимаешься?
– Живу, – мрачно буркнула я. – Всё, утомил! Иди! Мне
подумать надо… И одеяло мне подоткни поплотнее. А лучше вообще с головой
накрой, чтоб я тебя не слышала и не видела.
Желание замотаться в покрывало зудело с самого утра,
но на фоне естественных потребностей я не придала ему значения. А сейчас оно стало
невыносимым.
– Ой, да, вот так хорошо… – простонала я. – И ещё сверху
накинь что-нибудь… И тоже подоткни…
Пусть малец думает, что хочет, а мне наконец-то стало
комфортно. В душной темноте было так хорошо, так уютно... Незаметно я снова
провалилась в сон.
Через какое-то время я почувствовала, как прогнулась
кровать, а под покрывало уже влезла любопытная мордашка и слабые закатные лучи,
проникшие в мой уютный кокон, резали глаза. Каким-то образом я сумела свернуться
калачиком во сне, но по пробуждении вновь не смогла пошевелиться.
– Тётенька Уна, тебе поесть надо, уже вечер почти. И
это… пелёнку сменить?
– Изыди, – с трудом приоткрыла я один глаз, морщась от
света. – И ещё что-нибудь сверху накинь. Там шуба в шкафу есть.
– Не, ну так не пойдёт… Ты ж сопреешь вся! Ну-кась,
дай лоб потрогаю, морозит тебя, что ли? Простыла?.. Нет, вроде нормальная…
– Прокляну, – сонно пробормотала я. – Отстань. Мне и в
гнезде хорошо.
– Да что с тобой? – не на шутку встревожился Эричек. –
Давай доктора позову! Я ж думал, ты дурью с утра маешься! Меня проверяешь! Ну,
насколько я полезный. А ты чего-то совсем нехорошая! От света шипишь! И чего
тебе всё лицо волосами опутало? Задохнёшься же!
– Отвали, – с трудом выдавила я. – Я… Я, в общем, окукливаюсь,
похоже. Будешь мешать – вообще никогда не вылуплюсь.
– А, так ты всё же древесная ведьма, а не травяная, –
почему-то обрадовался малец. – Это у тебя инициация типа такая, да? А выйдешь
помолодевшая и ещё сто лет миру пакостить будешь?
– Да чёрт с тобой, ведьма так ведьма, уйди только…
Но малец уже закрыл разрытое окошко в постельном коконе,
придавил чем-то ещё сверху и мой ответ заглох в многослойном пироге тряпья.
