Выпоротник я купила самый раскидистый и самый злобный
на вид, продавец ещё любезно перевязал его стрекала крепким жгутом.
– Поливом можно регулировать силу удара, – игриво
подмигнул мне торговец. – От нежных поглаживаний до полноценной…
– Разберусь, – сквозь зубы процедила я.
Поганец обнаружился в саду и за пару часов моего
отсутствия, оказалось, вымахал ещё на полголовы. Сомнений, что за каланча из
него вырастет, уже не оставалось. Та самая, что своей каштановой шевелюрой
горазда сшибать опасные растунции.
– Ой, Уночка, бабочка наша трепетная! Вернулась! –
обрадовался Фрэнки, почти невидимый на солнце.
Я только шикнула на дворецкого, не сводя пристального
взгляда со спины подростка. А вот спина от злобного шипения очень уж знакомо
подобралась, напряглась пока ещё тощая шея… Фрэнки вздрогнул и поспешил в дом.
Вот и ладно, а то сил держать в себе злость уже не было, как бы и призрак под
горячую руку не попался.
– «Тётенька», значит?!.. – недобро протянула я,
распуская легкомысленный бантик жгута. – «Старенькая», да?.. Ничего, Удавиха не
успела, так я за нас обеих расстараюсь!
И отпустила растунцию на волю. Выпоротник взбодрился
при виде растерянно замершего поганца и молниеносно выкинул стрекало.
– Детка! – заорал мгновенно всё понявший поганец и
успел увернуться. – Я же как лучше хотел! Ну, просто узнать тебя поближе! Я
тебе даже цветов купил, как обещал!
– Пошёл вон, ушлёпок!! – проорала я, тыча растунцией в
тщедушное подростковое тело. Реакция у поганца оказалась отменная, он изгибался
змеёй, и атаки выпоротника приходились впустую.
– Уна, детка, мы ведь так сблизились! – вопил Эричек. –
Ну, я про последние два дня! Хотя до этого близость вообще отпад была…
– Урр-рою!
– И меня заодно закопай, – меланхолично высунулась из
задней двери Мора.
– Ты!.. Да ты хуже упыря! Те просто кровь пьют, а ты к
самой душе присосался! В доверие втёрся!
Выпоротник устал стрелять побегами в слишком
увёртливую жертву и переключился на неподвижное убоище, так что горшок я
бросила.
– А я ведь пожалела тебя! Сиротиночку якобы!
Генриетта! Пистоль мой тащи! Новые умертвия плодить буду!
– Так я сиротиночка и есть, не врал! Китти! Либби!
Убивают! – завопил поганец. – Уна, детка, ну серьёзно – твой же косяк! Сама
виновата!
– С чего это? – орала я, отломав попутно сухую ветку
от раскидистой ольхи.
– Сама же сказала повзрослеть и про детство в заднем
числе! Вот меня твоим колдунством на следующий день и накрыло, пока я под
оборотным зельем был! Мне, думаешь, весело было в таком крохотном тельце застрять?!..
– Да не колдовала я! А тебе за дело досталось! Ишь, припёрся
в Альмату и сразу к растунциям лезть! А мне, можно подумать, было весело с
тобой против воли в заброшке под пассифлорой кувыркаться! Да не уворачивайся
ты, всё равно врежу!
– Тебе, вообще-то, понравилось, – поиграл бровями
поганец. – Я ж знаю, когда по-настоящему, а когда так, невпопад стонут… И ты
вчера призналась, что я тоже тебе по сердцу пришёлся… Пожалела ещё меня… А-ааа!..
– Бэ! – рявкнула я, удачно приложив его веткой. – Как
пожалела, так и разжалею! Разжалую, в смысле! В лягушки! Дядьке хоть слово
скажешь, что это из-за меня – охолощу!
