– Что-то ничего не изменилось, – сказал Эрик. – Все
так же прекрасна, глазастая моя… Хотя… О!.. Погоди…
Эрик захлопал длинными загнутыми ресницами,
прислушиваясь к себе. Я подалась вперёд. И тут он воззрился на меня, будто
впервые увидел. Даже немного отпрянул.
– А действительно… Будто бы в голове прояснилось. И что
я в тебе нашёл? Мелкая, тощая, несуразная, нос картошкой… Рыжая ещё. И
зыркаешь, как сова, и бухтишь вечно… Ох, чёрт, да у тебя ещё и конопушки.
Бр-рр!..
– Да какой картошкой! – аж задохнулась от возмущения
я. – И нет у меня никаких конопушек!..
Обидно было такие слова про себя слышать, но хотя бы
отворот сработал.
– Но я тебя и такой люблю, – доверительно прошептал
Эрик. – Эх, угораздило же! А вообще, Уна, аптекаря того можешь смело в участок
волочь – никакое это не отворотное зелье. Магии в нём ни капли, это просто
пустырник и мелисса – они вообще любые желания отбивают, не только любовные. И
я, кстати, изучал после нашей с тобой страстной первой встречи действие
некоторых растунций. И про пассифлору вашу читал статейку – её действие больше
двадцати минут не длится. За неделю уж точно выветрилось. Так что чувства у нас
с тобой самые что ни на есть настоящие, детка.
– Да вот ты бесишь, – пробурчала я.
– Привыкнешь, тётенька, – ослепительно улыбнулся Эрик.
– А вот поработать вместе всё же придётся…
– Как это ты так сходу определил, что в зелье магии
нет? – подозрительно прищурилась я. – Ты же сам не маг?
– А вдруг маг? – засмеялся поганец. – Очень могучий,
кстати! Трепещи передо мной, прекрасная дева! А лучше сразу отдайся…
– Слушай, тебе не даёт никто? Чего ты в меня вцепился?
Я тут самая рыжая, что ли? Впрочем, нет, какой из тебя маг… Работал бы ты тогда
в полиции за те гроши, что Скоропут платит? – презрительно ответила я, успокоив
саму себя этим выводом. – На вкус, что ли, почувствовал?
– Уночка, магия вкус напитка не меняет, – терпеливо
пояснил он. – Но в магических зельях на просвет всегда видны еле уловимые
завихрения. Поэтому их либо в шампанское добавляют, либо в только что
размешанный чай, чтобы заметно не было.
– А ты откуда знаешь?
– Так я же неделю оборотный эликсир пил, заметил.
– Врёшь, поди, опять, – нахмурилась я. – Ты просто наёмник-отравитель,
вот и разбираешься во всяких ядах и настоях.
– Когда это я тебе врал, сердце моё? – удивился Эрик.
– Постоянно! С первой же встречи, когда мои
эрба-кристаллы стырить пытался.
– О, ты тоже постоянно вспоминаешь ту страстную ночь…
– заиграл поганец бровями.
– Те жалкие две минуты? – скривилась я. – И ты обманул,
что малец! В смысле, наоборот, что не малец!
– Но ведь им я и
был в то чудесное время, когда ты прижимала меня к груди, убаюкивая… –
мечтательно закатил он глаза. Тем не менее ловко увернулся от выплеснутого на
него кофе. – Вообще то, дорогая, ты тоже от меня многое скрываешь. Свои нежные
чувства ко мне, например… И про пистоль дядьке наврала.
– Это другое! – возмутилась я. – Я не вру! Ну, может,
не договариваю немного… А вот ты – явно мошенник, проходимец и вор.
– Так и я не вру, – подмигнул Эрик. – Просто тоже чуть-чуть
не договариваю. О, раз уж нам работать вместе… Может, пообещаем отныне говорить
друг другу только правду?
Я чуть прищурилась.
– А давай, – с вызовом согласилась я. – Сейчас и начнём.
Правда, и ничего больше. Поехали. Как тебя зовут?
Я пристально вперилась в лицо поганца, намереваясь сразу
заметить признаки лжи. Дядька научил немного: бегающие глаза, краснеющие щёки,
нервные руки…
