Сад утрат и надежд - страница 21

Мэтт первым прекратил объятия и защелкнул ремень безопасности. Тесс что-то сказала, положила телефон на приборную доску и провела рукой по волосам. Мэтт улыбнулся ей и взглянул на себя в зеркало заднего вида. Тесс взялась за руль, и автомобиль промчался мимо Джульет, наблюдавшей за этой сценой из-за фургона, словно шпионка. Он снова взревел в конце улицы, свернул, и наступила тишина.

Джульет отперла дверь, перешагнув через почту. Конечно же, Мэтт не поднял ее. Тут же ей показалось смешным, что она об этом подумала – он никогда не поднимал почту, если приходил домой первым, словно это должен делать кто-то другой. Счета, муниципальные газеты, извещения, рекламный листок концерта и сверху письмо, адресованное ей и надписанное аккуратным, с петлями, почерком. В верхнем левом углу написано: «Лично».

Она прошла на кухню и выбросила почти всю почту в контейнер для бумажного мусора.

– Я разобралась с почтой, – любила говорить Айла, когда пыталась помочь по хозяйству; она брала с коврика конверты и рекламу и бросала их прямо в мусор. – Все готово.

Джульет налила себе чашку чая, но поставила на стол, чтобы он остыл. Выглянула из узкого кухонного окна на скудный садик за домом с недавно посаженными цветами, неухоженный и некрасивый не из-за недостаточного усердия, а из-за набегов белок, лисиц, кошек и детей. На зеленой, как болотная ряска, террасе стоял облезлый пластиковый грузовичок, когда-то красный, а теперь бледно-розовый и только с одним колесом. Летние цветы, которые она с надеждой сажала каждый год, не пережили зиму в этом сыром и темном дворике, от них остались лишь бурые стебли.

Мэтт делал так и раньше, за год до рождения Санди. С коллегой по работе. Джульет знала, что ее звали Лейла и что жила она в Брайтоне. Ей было двадцать семь, и у нее была кошка. Их связь продолжалась два месяца, и он злился на себя. Он пошел на консультацию к психологу – они оба пошли. Джульет просто сидела, пока Мэтт говорил, что она эмоционально недоступная, что у нее голова в облаках, и думала, когда же она встанет, заорет на него и выцарапает ему глаза. Но, будучи Джульет, она просто пожала плечами и помирилась с ним. В результате у них родился Санди и скрепил печатью сделку, которую они заключили в надежде, что их жизнь наладится. Вот только со временем стало очевидно, что не наладится.

Тишина в пустом доме нервировала ее. Джульет заморгала, возвращаясь к реальности, и взяла в руки адресованное ей письмо в голубовато-зеленом, как утиное яйцо, толстом конверте. Взвесила его на ладони. Оно было на редкость тяжелым.

Она праздно подумала – интересно, Тесс всегда ненавидела ее, или теперь ненавидела больше, потому что трахалась с ее мужем, или она всегда ненавидела ее, а интим с ее мужем был добавкой к ее ненависти. Может, на философском уровне Джульет была с ней неразрывно связана… Где же они трахались? Тут, в доме? Может, ей надо поговорить сегодня с ним и сказать, что ей все известно? И он тогда уйдет от них этим же вечером? А дети – что они скажут им?

У Джульет закружилась голова, она оперлась о стол, и тут ее с десятиминутным опозданием пронзило. Мэтт. Тесс. Ее семейная жизнь. Мэтт. Тесс. Ее работа.

Она посмотрела на свои руки. Они казались пятнистыми из-за черных клякс перед ее глазами, словно она слишком долго глядела на солнце. Джульет повозилась с конвертом, кое-как открыла его, моргая. Она не заметила, как из конверта выскользнул ключ, и вздрогнула, когда он упал к ней на колени. Она взглянула на него; это был непримечательный, тонкий, тускло-золотой ключ от навесного йельского замка. Она вынула из конверта тонкую прозрачную бумагу и рассеянно развернула ее. На самом деле она думала о руке Тесс, открывающую дверцу для Мэтта, о волнении на ее лице, когда он поцеловал ее так, словно она принадлежала ему и он не хотел уступать ее никому.