Внезапный магический вызов разбудил её раньше, чем Калота. Маленькое, однако пропорционально сложенное тело мага уютно устроилось на мягких подушках её плоти. Она открыла глаза и увидела, что он жмётся к ней, как ребёнок. Потом Калот тоже почувствовал призыв и проснулся, чтобы увидеть её улыбку.
– Локон? – спросил он, когда, вздрагивая, выбрался из-под одеяла.
Рваная Снасть поморщилась.
– А кто ещё? Этот тип вообще никогда не спит.
– Хотел бы я знать, что на сей раз? – Он стоял и оглядывался в поисках своей туники.
Снасть смотрела на него. Он был такой худой, что они казались идеально неподходящими друг другу. В жидком утреннем свете, который сочился сквозь брезентовые стенки шатра, его нескладная, угловатая фигура словно смягчилась, стала детской. Для столетнего мужчины Калот отлично сохранился.
– Локон исполнял какие-то поручения Дуджека, – сказала она. – Наверное, речь идёт просто об отчёте.
Калот хмыкнул, натягивая сапоги.
– Вот тебе и кара за то, что взялась командовать магическим отрядом, Снасть. И признаюсь, салютовать Нэдариану было не в пример легче. Когда я вижу тебя, мне сразу хочется…
– Давай к делу, Калот, – сказала Рваная Снасть; она хотела, чтобы это выглядело шуткой, но слова прозвучали раздражённо, и Калот обиженно покосился на чародейку.
– Что случилось? – тихо спросил он, хмурясь так, что на его высоком лбу прорезались привычные морщины.
«А я-то думала, мы от них уже избавились». Рваная Снасть вздохнула.
– Не знаю, но Локон связался с нами обоими. Будь это просто отчёт, ты бы по-прежнему храпел.
Молча, с растущим напряжением, они принялись одеваться. Не пройдёт и часа, как Калот сгорит в волне синего пламени, и лишь во́роны откликнутся на отчаянный вопль Рваной Снасти. Но сейчас два мага просто готовились к незапланированному собранию в шатре Первого Кулака Дуджека Однорукого.
У раскисшей тропинки рядом с шатром Калота дежурные солдаты сгрудились у жаровни с горящим конским навозом и протягивали руки к огню. На дорожках почти никого не было – слишком рано. Ряды серых шатров тянулись по склонам холмов на равнине, окружавшей Крепь.
Полковые знамёна тяжко колыхались на слабом ветру – за ночь он изменил направление и теперь доносил до Рваной Снасти вонь выгребных ям. Над головами последняя пригоршня звёзд таяла в светлеющем небе. Картина казалась почти идиллической.
Рваная Снасть плотнее запахнулась в плащ, защищаясь от холода, и обернулась посмотреть на громаду горы, которая висела в четверти мили над Крепью. Чародейка окинула взглядом изрезанную поверхность Семени Луны – как называлась эта глыба с давних времён. Источенная, словно сгнивший зуб, базальтовая цитадель была домом самого могущественного врага, с которым когда-либо сталкивалась Малазанская империя. Парившую высоко над землёй крепость Семени Луны невозможно было осадить. Даже личная армия нежити Ласиин, т’лан имассы, которые странствовали легко, как пыль на ветру, не могли или не хотели пробиться сквозь магическую защиту Семени.
Маги Крепи нашли себе могущественного союзника. Рваная Снасть вспомнила, что Империя уже однажды сцепилась рогами с таинственным господином Луны, ещё во дни Императора. Дело могло кончиться плохо, но Семя Луны вышло из игры. Никто из ныне живущих не знал, почему – это был один из тысячи секретов, которые Император унёс с собой в подводную могилу.
Новое появление Луны здесь, в Генабакисе, стало для всех сюрпризом. И на этот раз она не исчезла в последнюю минуту. Шесть легионов колдунов тисте анди под командованием военачальника по имени Каладан Бруд спустились с Семени Луны и объединили силы с наёмниками из Багровой гвардии. Вместе они принудили к отступлению Пятую малазанскую армию и теснили её на восток вдоль равнины Рхиви. На четыре года потрёпанная Пятая завязла в Чернопёсьем лесу, где ей пришлось раз за разом отбивать атаки Бруда и Багровой гвардии. Это противостояние быстро превращалось для малазанцев в смертный приговор. Но Каладан Бруд и тисте анди явно не были единственными обитателями Семени Луны. Невидимый владыка остался в самой цитадели, привёл её сюда и заключил договор с могучими чародеями Крепи.
