– Ладно-ладно. Я поняла, но только не заставляй меня произносить это при тебе.
Миша одобрительно кивает. Мне приходится поджать губы всего на долю секунды, чтобы перевести дыхание и сделать решающий шаг вперёд.
Стоит только черному полотно опуститься за моей фигурой, как боль, до этого не дающая покоя, покидает меня. Словно её и не было, я чувствую небывалую легкость в теле. И всё волнение, и весь этот страх остается где-то там, на улице. Я делаю шаг в глубину шатра, вытягивая голову вперед, и с интересом рассматриваю внутреннее убранство. Большая часть вещей, конечно, уже упакована и готова к отправлению в путь. Но я глубоко сомневаюсь, что он возит с собой весь свой гардероб, картинную галерею или книжный стеллаж. Тут всё было столь скромно, что впору бы задуматься – а точно ли здесь обитает бывший Король?
Внутри лишь стол, пара стульев. Трепыхается пламя от свечи, вокруг пара чашек и даже чайник. В тройном канделябре стоит ещё парочка свечей, но от них уже ввысь поднимается лишь струйка дыма. Сложенные аккуратной стопочкой бумаги лежат на самом краю стола, вначале даже не притянувшие мой взгляд.
– Если ты пришла поговорить, а не из любопытства… – голос заставляет вздрогнуть, но стойко остаться стоять на месте. – Может, хочешь чай? Восточная часть славится своим чаем, тебе должно понравиться.
Я поджимаю губы, пока глаза перебегают со стола на обладателя голоса. Я убеждаю себя и всех вокруг, что пришла сюда ради разговора, хотя дело в обычном любопытстве. Делаю шаг вперёд, чуть вскидывая голову, и неспешно разворачиваюсь на пятках сапог, чтобы оглядеться вокруг. Есть тут… кое-что ещё. По загривку бегут мурашки, ладони ощутимо покрываются потом, а внутри всё нервно подрагивает и проваливается куда-то в самый низ. Словно прыгаешь с какой-то бешеной высоты.
И мой взгляд практически тут же находит причину такой защитной реакции. Тени. В помещении, освещенной лишь одной свечой, тени по углам ведут себя как-то странно и они будто бы… гораздо темнее и гуще, чем должны быть изначально. Они клубятся, как что-то живое. Поднимаются вверх. А потом растекаются по полу, лишь немного выходя из своего убежища, после чего уползают обратно. Становятся то еле видимыми, то такими густыми, что в шатре становится ощутимо темно. Словно только и ждут звучного «фас».
– Мои люди очень ответственно относятся к любым задачам, которые я ставлю перед ними. Даже если это просто заваривание чая, – голос совсем рядом, прямо за моей спиной, и я замираю, уставившись в черноту теней перед собой. – Завораживают, правда? Магия может быть… пленительной, – я чувствую дыхание, коснувшееся волос.
Краем глаза замечаю движение слева от себя и инстинктивно поворачиваю на это движение голову, тут же натыкаясь взглядом на чёрный камзол с золотом застежек, пуговиц и брошью с изображением луны и солнца. Даже в поглощающей всё темноте можно оценить искусную работу на кафтане. Различить вышивку и стежки, а не только украшения. Взгляд медленно мажет по рукавам, мягко обводит тонкие бледные пальцы, сжимающие тонкую ручку фарфоровой чашки. Он подносит её к своим губам и делает неспешный глоток. Прикрывает глаза, будто бы и правда какой-нибудь ценитель чая.
– Я совершенно не разбираюсь в чае, – шепчу я, не в силах отвести взгляда от его лица.
От моих слов уголки его губ дёргаются в улыбке. Он отводит чашку, задумчиво обводя глазами пространство перед нами.
