Местные леса дикие и суровые. Даже трава тут не такая мягкая, какой она была в Садах. Жесткая, острая, по такой босиком уже не пробежишься. И пусть народ дома Земли оседал тут с большим наслаждением, выбираться сюда всё равно было плохой идеей.
Свежий воздух легко потрескивает от магии – она здесь повсюду. Ощущается в траве, в шелесте листьев и шероховатости коры. Магией пропитана даже поднимающаяся от топота лошадиных копыт пыль. Я не могу удержать в себе резкий и необдуманный порыв: запрокидываю голову чуть назад, вздыхая полной грудью свежий воздух. Мурашки бегут по спине, зарываясь в затылок. Приятно вот так вскочить на коня, не думая ни о чём, и просто сбежать подальше от изрядно надоевшей дворцовой суеты.
– Если ты сейчас не поднимешь голову и не откроешь глаза, то столкнешься лбом прямо с веткой. Весьма внушительных размеров, должен заметить, – в раздавшемся рядом голосе я слышу нотки насмешки, веселья, переплетающихся с волнением и искренней заботой. – Знаешь, таким ранним утром я бы предпочел понежиться в кровати, а не трястись в седле.
– Только вчера ты убеждал меня, что просто обожаешь верховую езду, – тихо выдаю я, вынужденная поднять голову и слегка пригнуться, чтобы ветка не задела лоб. – Признай, я лишь поймала тебя на слове. Да и вряд ли бы тебе сегодня разрешили закрыться в своей комнате. Видел вчера этих пускающих молний девушек? О, умоляю! Они накинулись бы на тебя за завтраком, растерзали бы и поделили между собой конечности. Считай, я спасла тебя.
– О, так это ревность? Ты бы тоже забрала себе кусочек? Скажем, положить под подушку или в кулон?
– Святые, до каких же отвратительных вещей ты доходишь по утрам! Мы находимся в таком отдалении от Дворца, в тишине леса, а ты хочешь поговорить об этом? Это так… мерзко!
– Просто признай, что ты приревновала.
– Заткнись, Александр, и дай побыть в тишине.
Слышу старательно приглушенный смешок. Губы сами собой растягиваются в улыбке. Мне приходится опустить взгляд, чтобы впиться глазами в лошадиные копыта и лишний раз не показать своих эмоций. Поудобнее перехватив поводья, я ослабляю их, позволяя лошади идти и дальше в таком же медлительном и расслабленном темпе. А после поворачиваю голову, практически уверенная в том, что на его губах тоже будет сиять улыбка. Он всегда такой, когда мы остаемся наедине: в закоулках Садов, в лесу…
Между нами разница в шесть лет – мне шестнадцать, а ему двадцать два. Однако, за все время нашего общения, я практически не ощущаю разницы. И если учитывать, что со дня нашего знакомства прошло практически четыре года, ощущение чего-то родного и знакомого не покинуло меня до сих пор. Я будто знакома с Александром всю свою жизнь. Мы можем подолгу сидеть в компании друг друга, обсуждать что-то и находить всё больше и больше вещей, которые нас объединяют. В музыке, книгах, интерьерах или даже увлечениях. Наша с ним компания никогда не была нам в тягость. Мы никогда не избегали друг друга, а, наоборот, искали способ подольше побыть вместе.
Только в одном мы, кажется, не сошлись. Я прокралась в его спальню ранним утром, когда из-за горизонта даже солнце не вышло, минуя зевающую охрану и редких рано пробудившихся служанок. Это был, скорее, поступок ребенка, а не взрослой девушки. Но ведь мы всё равно помолвлены – и плевать, что пока не женаты. Так какая разница, если кто-то бы узнал? От этого вряд ли что-то изменилось бы. А мне просто захотелось прокатиться утром к границе с Домом Земли, что одной делать слишком скучно и опасно.
