Сага о судьбах - страница 16

Прошло три года после смерти Рахели и Давида. Давиду- младшему исполнился двадцать один год, а Рахели-младшей – двенадцать. После празднования совершеннолетия девочки ребе пригласил к себе Давида и предложил ему продолжать учёбу в йешиве в Сураже, который находился в нескольких десятках километров от Лесного. Предложение было совершенно неожиданным, и Давид растерялся. ребе объяснил, что не может дать ему больше, чем то, что уже дал. Давид должен ехать в город и продолжать учёбу в йешиве. Там же он может получить диплом ребе. Местный ребе приготовил для Давида два письма. Одно – очень известному в городе ребе, а другое – своим знакомым, с которыми заранее договорился, что юноша будет жить у них. Давид просил дать ему время подумать.

На другой день после работы он пошёл на кладбище – к памятникам. Никого вокруг не было. Давид вслух рассказал памятникам о предложении ребе и просил совета, так как не знал, что делать. Он признался, что очень хочет продолжать учёбу, но не может оставить свою бабушку. Он сидел на скамейке напротив памятников и до боли сжимал свои руки. И вдруг над памятниками поднялось слегка розоватое облачко, а в ушах раздались голос отца и потом голос мамы: «Езжай, сынок, учись».

Он оглянулся – кругом ни души, а голоса звучали так чётко и ясно, что не было никакого сомнения в том, что он получил благословение родителей. Он поменял, как обычно, цветы и медленно пошёл домой. Дома он рассказал бабушке о предложении ребе. Она его выслушала и сказала:

– Езжай, внучек, учись, – это очень важно. Твой покойный отец и твоя мама были бы счастливы. Езжай.

– Бабушка, как же я тебя оставлю, на кого?

Она улыбнулась:

– Не думай об этом, внучек, кругом много добрых людей, и есть наш ребе, не беспокойся – езжай и учись. Ты принесёшь очень много добра и пользы людям, когда вернёшься. —

И твёрдо добавила: – Езжай.

Оставалась одна и очень серьёзная проблема. Он не знал, как преподнести эту новость Рахели. Но проблема была решена очень просто. Оказывается, ребе и это предусмотрел – он сам ей всё рассказал. Мы должны помнить, что в этом местечке сохранить секрет можно было только теоретически, но никак не практически. Пока Давид собирался к ней, она сама к нему пришла – вся заплаканная. Она и хотела, чтобы он ехал учиться, и в то же время не могла себе представить, что её друг надолго уедет. Они сидели на скамейке во дворе дома. Куры уже затихли. В лесу шелестели листья деревьев, а неподалёку журчал ручей, как бы прощаясь с Давидом. Природа тоже не хотела, чтобы он уезжал. Давид обещал Рахели, что будет ей писать три раза в месяц и один раз в полгода будет приезжать её повидать. У него самого кошки скребли на душе. Он сам себе не мог объяснить, но что-то очень тёплое, что-то особенное и необъяснимое зародилось у него в душе по отношению к ней, к этому созданию небес. Что-то такое, чего он раннее не ощущал. Он ещё не понимал, но чувствовал, что она ему очень, очень дорога. Ему исполнился двадцать один, но он всё ещё был невинным и совершенно не испорченным юношей. Он был весь в своего отца Давида и свою мать Рахель. Итак, на сборы прошло несколько дней, и наш Давид поехал учиться в Сураж, в йешиву, чтобы в будущем стать ребе. Его провожало всё местечко.

Давид ехал в почтовом дилижансе в Сураж, чтобы продлить своё образование в иешиве. Дорога была извилистая, напоминала горный серпантин с множеством крутых и резких поворотов, и из- за этого ехать быстро было невозможно, даже опасно. Когда и кем была проложена эта дорога в Лесное и Берковичи и с какой целью, никто не помнил. Можно себе только представить, как трудно было строить и сколько опасностей подстерегало строителей. Ведь почва или поверхность земли, казалось, была везде одинакова, то есть один и тот же мох. Но под одним был прочный грунт, а под другим – бездонные трясины, болота. По этим местам могли безопасно бегать только зайцы и белки. Даже для лис этот обманчивый мох, покрывавший трясину, был опасен. Дорога была неровная, и дилижанс изрядно потряхивало.