– Парни, оступаем! Заберите меня! – они взяли его под руки и понесли прочь, а я выждала несколько секунд, убедилась, что они не вернутся, и села на снег рядом с этим непутёвым Риорданом.
И момент, когда протянула к нему дрожащие руки, меня чуть не убил. Внутри всё сжалось до боли, в груди нарастал крик, сумасшедшая му́ка, будто я теряю целый мир. Положила его голову себе на колени и посмотрела в лицо…
Интересно, как долго я сидела и разглядывала его, потому что он за это время открыл глаза и тоже посмотрел на меня, а потом глупо улыбнулся:
– Я тебя знаю! Тебя привёз Герцог на прошлой неделе, да?
Дурак. Лежит, кровью истекает, а находит время на беззаботные реплики и улыбки. Какой же дурак!
Странное чувство облегчение разлилось по жилам: я успела, я помогла, не сдрейфила. Этот говнюк жив, не вполне здоров, но оклемается.
Риордан, какой же ты… Риордан!
Я ни с кем не говорю, потому что это мой стандартный и излюбленный метод самообороны. Глупо выглядит наверно, но так мне кажется, что я в безопасности. Смотрю его громадную шишку на голове и прикладываю к ней снег, а мой новый знакомый так мило щурится. Пробивает неудержимое желание отводить от него беду. Гиперзабота? У меня?! С ним уж точно лучше молчать, а то всё это странно… смотрю в его большие серо-зелёные глаза и понимаю, что срочно надо уходить, потому что он мне… нравится. Это плохо, это очень-очень плохо.
Его обаяние ломает мою оборону в пух и прах. Скотина, он знает, как улыбаться, чтобы расположить, очаровать – точно знает!
Опять зависла, разглядывая его, но, опомнившись, начала вставать, как и он. Весь избит… помочь встать? Несахарный! Отхожу в сторону и смотрю, как он собирает себя по кусочкам, чтобы горделиво расправить изрядно побитые плечи выпятить грудь до боли – там точно поломаны пара рёбер, но Риордан бодрится при мне.
– Слушай, я тебе благодарен, но не привык, когда меня девушки спасают… как-то некомфортно, знаешь ли! – он робко улыбнулся и посмотрел на меня исподлобья, – Как тебя зовут? – спросил он снова. Его совершенно не смущала моя молчаливость, даже, наоборот, подзадоривала, потому что он стал непросто самоуверенным, а даже наглым, но мне почему-то это сильно нравилось.
И, чёрт подери, это снова пугает! Я медленно ушла назад, не смотря ему в глаза.
Пришла в свою комнату и долго злилась на саму себя. Парень вызвал у меня целую прорву эмоций и какую-то неведомую слабость, я так хотела вернуться к нему, хотела болтать с ним, а вот это вообще уже за гранью нормального!
На следующий день я шла с кухни и наткнулась на него прямо в дверях. Он был в форме стражи, скрывающей почти всю его кожу, но на шее виднелся тёмный синяк.
– Никто не знает, как тебя зовут, – сказал он мне задумчиво и пошёл за мной, а я шла очень быстро, – Ты раб Блэквелла, да? Быстро ходишь… хорошо дерёшься, много молчишь… ты из этих? Которые не любят мужиков, а девочек предпочитают. Слушай, но это гадость же…
Я подняла брови и улыбнулась. Смешной! Он преградил мне путь и, будь он не таким очаровательным, я бы ударила его, но… не хочу.
– Я заставил тебя улыбаться! – он смеётся и поднимает руки очень забавно, отчего я ещё шире улыбаюсь, – Выходит, что ты меня понимаешь, и что ты не извращенка, скорее всего… ладно, давай я угадаю твоё имя?
Я киваю и поднимаю бровь, а он продолжает:
– Начинается на букву… «А»? – пальцем в небо угадывает он, и я киваю, – Адриана? Ариадна? Агнес… Альфин, Аспер, Анна, Аделаида, Алекта, Анжелина, Арейта… чёрт, я больше придумать не могу! Алиана?
