– Халифа, плут… – фыркнул Блэквелл, – Рассказываешь красиво, одеваешь сносно, но товар всё хуже и хуже. Девушки порченные, будто вот из местных насобирал. Хоть бы зубы подлечил, это же ужас… с вулкана набрал, правду говори!
– Лорд Блэквелл, – заюлил Омар, – Так ведь в нашей арии теперь налог собирать нечем, так и натурой беру. Но непросто, а на щедрый выкуп семье! – он будто даже гордился этим, – А что местные женщины специфичны на ваш вкус, так у других господ нарасхват.
Блэквелл выразительно посмотрел, вбивая тяжестью взгляда в преисподнюю:
– И кто же разрешил тебе такую замену налога, Халифа? Замок Дум?
– Так ведь я сторона нейтральная… Ох, Владыка, смилуйтесь. – низкий поклон и жест в направлении арены, – И насладитесь моим маленьким скромным представлением.
– И кто сегодня на убой?
– Девчонка… ни имени, ни рода. Продажи срывает, распугала самых ценных клиентов, стражу изувечила. – уже под нос и с откровенной злостью в голосе пробурчал Омар, будто забыв про собеседника, и взял за свежий уродливый рубец на месте, где должно быть ухо.
– С магией что?
– Сам чёрт не разберёт… из этих! – Омар покрутил у виска, – Свихнутых и надломанных, когда сознание не выдерживает под напором магии.
– Сдаётся мне, что она как-то связана с твоей потерей? – слышно было, как Блэквелл улыбался, показывая на оторванное ухо.
– Вы весьма догадливы! Она отрезала мне ухо посреди аукциона, выставив не в лучшем свете! Это удар по репутации, что подумают клиенты? Клиенты подумают, что Омар Халифа не держит своих «собачек» в узде, что он теряет бизнес! Чертовка заслужила свою участь, пусть это будет на глазах у всех, чтобы восстановить мою репутацию.
– Так если она та, о ком ты говоришь, то есть закон.
– И по закону, она смертница! – тема была скользкая, ведь таких свихнутых надо было предъявлять власти на казнь. Однако же в таком месте, как рынок рабов действовали свои правила и длань закона сюда не всегда дотягивалась, – Не хотел по пустякам беспокоить! У нас с такими в Морпорке разговор короткий! Нас войны не касаются и безумные убийцы здесь не нужны!
Омар смачно и брезгливо плюнул на пыльную землю, которая изголодалась по влаге и тут же впитала слюну с жаждой.
Господин Блэквелл, вызывающий столько опасливых взоров, отвёл взгляд от Омара в сторону арены из-за скрежета решёток темницы. Четверо стражников понесли за собой цепи, в оковах которых появилось хрупкое создание, идущее наглой походкой на стёртых в мясо босых ногах. Грациозная и хрупкая фигурка девчонки, одетая в лохмотья, двигалась нагло и с вызовом всей Вселенной. Может, она и понимала, что её ждёт смерть, но крови собиралась попортить немало, утащив за собой всех, кто криво посмотрит. Её боевые навыки вызывали сомнение, хотя по телу без труда читалась гибкость и тренированность. А вот манера и энергетика заявляли громче других признаков, что представление будет интересным. И публика эта чувствовала.
Дикарка остановилась недалеко от Блэквелла. Он внимательно рассматривал её истерзанное плетями тело, спутанные светлые волосы, а вот взгляда не поймал, и это неприятно зацепило.
Её лицо ворожило до головокружения. Столько в нём читалось мысли и нутра! Блэквелл готов был биться об заклад, что эти цепкие на пороге смертельной опасности глаза вычисляют возможные варианты на выживание. И там не ютилась слабость, жалость к себе или смирение. В этом хрупком женском теле сидела такая бесовщина, что и хищником не назовёшь – мелко!
