И как помочь, она не знала. Закрыла глаза, в попытке прочувствовать магию, и уловила то же, что и в каминном зале: энергия обрушивалась, словно небо на одного человека, а он, неспособным принять эту массу, разрушался.
Обошла кровать, глядя на муки хозяина, села рядом и осторожно коснулась его руки, сведённой спазмом.
– Я здесь. – произнесла она тихо.
И он завыл. Слышал её слова или нет, но издал душераздирающий вой. Алиса вытерла со своей щеки слезу, посмотрела на перстень-изумруд и стащила его.
Удивительно, но Блэквелл затих. Девушка снова закрыла глаза, улавливая магию, но всё так же: небесный свод из энергии падал на Блэквелла, вот только тело покорно принимало. В боли, в муках, но уже не на грани смерти.
Снова слеза упала.
Алиса принесла воды и омыла лицо хозяина: под глазами залегли глубокие тени, на коже проступила сетка сосудов – чёрных, уродливых. Она нагнулась и присмотрелась:
– Так, а вот это я могу.
Прилегла рядом набок, уткнувшись носом в его плечо.
– Отдай мне её. – прошептала она, вдыхая тягучее облачко, которое не хотело отрываться от Блэквелла.
Попытка за попыткой и Алиса выпила небольшой сгусток черноты. Молнии пробежали по коже переходя на хозяина лёгким током, не приносящим боли.
Он ещё дышал сбито, но постепенно проваливался в долгожданный спокойный сон. Через пару часов снова в крик, снова весь сценарий по новой. И так всю ночь напролёт.
Ещё сквозь дрёму Алиса сняла повязку с шеи – мешала. Прислушалась: дыхание хозяина ровное, но неглубокое. Открыла глаза и обнаружила его неспящим. Он смотрел в потолок невидящим взглядом, вид был зловещий и нездоровый, но уже лучше, чем в ночи.
Села на постели:
– Доброе утро.
Промолчал, даже не шелохнулся и не моргнул – странно. Но, может, и неплохо.
Осталось всего полтора суток. Потёрла кожу головы, виски и лоб. Шея болела навязчиво, но голос уже не продирался сквозь дебри отёка, позвоночник держал.
Принесла питьевой воды, подняла голову Блэквелла и не торопясь напоила.
– Где папа? – сипло спросил Блэквелл.
– Вы не помните?
– Он умер? Да? – прошептал, – И Феликс?
Алиса поджала губы. Комок в горле распирал, вновь лишая голоса, но уже не из-за травмы. Она так ничего толком и не узнала о судьбе Феликса Блэквелла-младшего, и вот теперь увидела боль его отца.
– Каким вы его помните? Сына.
– Кричащим. – он всё так же смотрел в потолок, – Он нюхал. Меня.
– Больше ничего?
– Он постоянно кричал.
– Сколько?
– Пока не замолчал. Больше его не помню. – закрыл глаза, – Боялся его на руки взять.
Алиса закрыла глаза, пытаясь представить маленького Элементаля, но мысли сбивались, не выходило. Воспоминания Хозяина не давали образа, как будто мальчика и правда не запомнили, не узнали толком. И энергия его рассыпа́лась в песок и утекала сквозь пальцы, будто прах.
Девушка открыла глаза резко:
– Элементаль земли. – прохрипела она, проговаривая мысль.
Ускользающий образ выдал порцию боли и Блэквелла снова сотрясло.
Риордан стоял, как на плацу. Статный, мужественный, собранный, в цветах Мордвина. Мужская харизма пробивала насквозь и отдавала на редкость холодом, ведь обычно лукавого Артемиса будто подменили.
Но Алиса всё равно по-кошачьи улыбнулась, осматривая своего друга с ног до головы, понимая всех тех девушек, что вешались на Артемиса. И он чувствовал её внимание, суровея всё больше.
– Докладываю. – он эффектно протянул ей документы, избегая прикосновения, – Всю неделю до боя проходила перегруппировка войск. Тихая, ленивая, но вот сводки. – Алиса хмуро пролистала данные, – Линда с Франческо, члены Совета отправились по командировкам по территории Эклекеи.
