– Такого в учебниках не найдёшь. – прошептал он, – Полный знак Квинтэссенции выглядит именно так?
– Не знаю. Вам виднее. – она не отводила от него глаз, создавая отражение. Огонь лился без остановки, перекидываясь через сожжённые двери вниз по лестнице, – Скоро провалится пол, и куда-то упадём мы. В лестничный пролёт скорее всего…
– Ты не горишь. Почему? – его волновало только это.
А она не знала ответа. Мысли плясали хороводом и не соединялись в ответы, которые она всегда находила. Странным образом огромная боль, зажатая в тисках последних дней, выходи́ла и из неё. Пламя её съедало.
– Я ещё и в воде не тону. – хмыкнула она, – Но это совсем другая история с навязчивыми ассоциациями.
Он странно улыбнулся. Осунувшийся, с заострёнными чертами лица и такими нечеловеческими глазами в свете пламени он выглядел дьявольски.
Чудилось, что чернота иссякает. Как чернильное пятно сжимается в горошину и заключается в плен изумрудной радужки. А вместе с чернотой огонь теряет азарт испепелять замок.
Алиса нахмурилась и невольно открыла рот в попытке что-то сказать, но вдруг закрыла, так и не найдя слов. Снова попытка и снова провал.
А изумрудные глаза так и смотрели на неё:
– Плачешь почему? Из-за огня?
Она отрицательно махнула головой, хмурилась, тяжело вздыхала.
А Блэквелл осмотрелся в пепелище и невозмутимо разлёгся, подкладывая мускулистые руки под голову:
– Звёзды-то какие сегодня. – обвалившаяся крыша открывала невероятный вид на звёздное небо.
Алиса же сверлила его взглядами, то и дело проверяя степень адекватности.
– Это надолго? Ваша вменяемость.
– Посмотрим. Алиса, ты давно спала? Выглядишь как зомби.
– Три дня назад была «мистически красива» устами вашего внутреннего демона.
– Он страшный лицемер. – он почесал подбородок и сильно напрягся, – Ты заплаканная, потому что испугалась, что я превращаюсь в Йети? Кошмар! Я думал, только женщины Ординариса в моменты депрессии делают каре. Ужас, это же настоящая чёлка! Что все брадобреи пали жертвой в битве? Что за бардак в замке? Да ляг ты, расслабься. Думаешь я снова домогаться буду? – она хмуро на него смотрела и кивала, – Не поверишь, я истощён. Не хочу. Вот вообще не хочу. Как думаешь, это пройдёт? Это уже импотенция? Видишь ли, архимагов не было уже триста пятьдесят лет, последний Дориан Пемберли-Беркли, о его интрижках ни одного документа.
– Вы поэтому не хотели быть архимагом? – Алиса возмущённо всплеснула руками и бухнулась рядом на пол, – Импотенция пугала? Ну ради спасения мира можно и пожертвовать интимной жизнью, вам не кажется?
– А, нет. – похабно улыбнулся он, – Это не импотенция. Ну-ка скажи ещё что-нибудь! И ляг поближе.
– Милорд! – она ударила его по ребру, – Вы нормальный, нет?
Он повернул к ней голову в измученной улыбке.
– Ещё ударь.
– Новые наклонности? – и отодвинулась подальше, но тихий смех остановить не могла, – Зомби, значит. Я запомню.
– И плачешь, и смеёшься. Это как?
– Ой ерунда, биполярка одолела…
Блэквелл нащупал рядом фигурку из дерева. Скосил взгляд на узнаваемые очертания ферзя. Вот только дерево почернело. Улыбка исчезла с его лица, посмотрел на хмурую Алису, а потом задумчиво на звёзды:
– Играем дальше.
– Угу. Ваш ход, Милорд.
– И не вмешивайся в мои партии, катастрофа.
