Первое ранение Барбек получил, когда их роту погнали с винтовками на танки. Пуля автоматчика, а их было много: они бежали за своими железными чудовищами, прошила грудь насквозь, пролетев в нескольких миллиметрах над сердцем. Рана зажила на удивление быстро. После лечения его перебросили в другую часть. Второе ранение он получил, когда вместе со всеми бежал по полю, чтобы взять высоту, с которой палили пушки. Контузия и разорванное плечо. После госпиталя опять другая часть. Третье ранение он получил от пулемётчика неожиданно из засады, открывшего огонь по их колонне. Раздробленное бедро, лазарет, новая часть. Под Кенигсбергом, ныне Калининградом, он закончил свою войну. Брали очередной административный пункт. Рядом разорвался снаряд, осколками ему оторвало безымянный палец, мышечную часть предплечья и раздробило все кости левой руки. Это произошло осенью 1944 года.
Руку собирались ампутировать, но он как-то умудрился упросить молоденького врача из Алма-Аты не делать этого. Звали врача Юрий, фамилии отец не запомнил. Тот поразмыслил и вдруг согласился. Он решил попробовать восстановить руку. Буквально собрал по косточкам. Никто не верил в излечение раздробленной руки. Никто, кроме моего отца. И ведь у врача с пациентом получилось! Молодой хирург в течение полугода наблюдал за своим творением и экспериментировал в области реабилитации, чтобы не только сохранить руку, но и вернуть ей все функции. Рука восстановилась. Отец мог ею пользоваться в полной мере. Правда, некоторые оторванные мышцы хирург не смог восстановить. Там, где не хватало мышц, рука неестественно суживалась почти до костей и выглядела как перетянутая сосиска. Но, повторюсь, суставы, кисть, пальцы нормально работали. Молодой врач воистину совершил невероятное хирургическое чудо и нескрываемо гордился проделанной им работой, а в госпитале его стали называть Мастером.
Всего наш воин провалялся в больничной палате около года. Война к моменту его выписки из госпиталя закончилась, и Барбека направили служить в Литву. Особой радости некоторые местные жители прибалтийской республики не проявляли по поводу их освобождения от ига фашизма. В связи с чем по ночам в одиночку ходить строго запрещалось. На то были веские причины. Участились случаи нападения неизвестных лиц на военнослужащих Красной Армии. Убивали советских военных по-разному, но особенно лесным братьям, так их называли в округе, нравилось использовать при расправе с освободителями холодное оружие и чаще – штык-нож от карабина или винтовки. Кое-кто объяснял этот выбор бесшумностью «работы». Возможно и так. Но лично мне думается, что здесь кроется иная причина. Лесные братья мстили за свою изолированность. А при мщении важен момент ощущения гибели врага. С холодным оружием оно присутствует. В ответ на подобные нападения проводились адекватные операции, на которых отряды внутренних войск советской республики, бывало, убивали и случайных безвинных людей. Что не способствовало усилению любви местных жителей к нашим солдатам, вынесшим на своих плечах Вторую мировую войну и заплатившим миллионами жизней за укрощение коричневой чумы.
Барбек в адекватных операциях не участвовал, так как его определили конвоиром военнопленных, в основном представителей Северного Кавказа и европейских советских республик. Но он знал про отдельные карательные зачистки энкавэдэшников. По сути своей, они ничем не отличались от подобных операций в Киргизии в двадцатых-тридцатых годах, когда устанавливали власть Советов в Средней Азии. В общем, творилось жестокое, беспощадное истребление друг друга с обеих противоборствующих сторон. Послевоенные мероприятия органов внутренних дел, какие бы цели они не преследовали, порождали в сознании местных жителей потаённую ненависть. Подобная ненависть имеет свойство тихо и незаметно для глаз тлеть в подсознании граждан долгие десятилетия, века и даже тысячелетия, передаваясь из поколения в поколение на генетическом уровне. Поэтому неудивительно, что мирно живущие национальные сообщества вдруг принимаются буквально воевать друг с другом всеми доступными средствами, начиная с оскорблений и заканчивая физическим унижением, вплоть до покушения на жизнь противника ещё вчера, ещё час назад бывшего другом, кунаком, замечательным соседом.
