Самос - страница 26

Так прошел остаток дня. Жанира смотрела сквозь решетку на здоровых псов, спящих в тени ближних домов. Нериза безутешно рыдала. Ее раздирало от боли при мысли о том, что будет с сестрой, если их разлучат. Альмицеса мучало понимание, что это могла быть последняя ночь, которую он проведет вместе с сестрами. Он упрекал себя за то, что не смог защитить их и не сумел помочь родителям.

Уже стемнело, когда к клеткам подошла группа людей. За ними бежало несколько собак, которые обнюхивали все вокруг и махали хвостами, отгоняя от себя надоедливых мух. Визитеры остановились напротив клетки с детьми и стали рассматривать ее обитателей. Они говорили на том же языке, что и Замар. Альмицес не понимал слов, но смысл был ясен и без этого. Они явно присматривались к товару, который собирались купить завтра. Паренек тоже уставился на визитеров. Их было одиннадцать или двенадцать человек, все хорошо одеты. Их туники выдавали высокий статус и высокий уровень доходов визитеров. Альмицес пытался угадать, кем они были: купцы или патриции, в любом случае, это были люди, наделенные властью. Они рассматривали детей с любопытством, на одних лицах читалось дружелюбие, на других – хитрость и жадность. Зачем им понадобились рабы? Альмицес вздохнул. Его судьбу, как и судьбу его сестер, теперь решал лишь слепой случай.

Как это странно, когда солнце встает из земли, ведь до этого восход солнца дети наблюдали только со стороны моря. Ночью они плохо спали. Мысль о том, что они могут потерять друг друга, не давала покоя, и они вздрагивали от малейшего шороха. Нериза поговорила с гречанкой, которая сидела в соседней клетке. Она рассказала, что они находились на усадьбе одного из крупнейших работорговцев региона. Сама она попала сюда из-за того, что ее отец проигрался и не смог расплатиться с долгом, поэтому он сдал ее в рабство на время, которое потребуется чтобы покрыть этот долг, еще месяц назад. Раз в неделю отсюда выезжали две телеги с рабами, их увозили на рынок в Тире. Да уж, похоже, поставка рабов здесь была хорошо налажена.

Солнце уже во всю светило, когда к платформе с рабами подошла группа мужчин. Они вели за собой двух здоровенных волов, которые тянули по повозке. Наступил базарный день. Дети вскочили, им было очень страшно. Увидев, что к их клетке направляются двое мужчин, они крепко обнялись. Детей заставили подняться на повозку. По ее деревянным бортам торчали высокие колья. Они были связаны горизонтально между собой кольями потоньше. Густая перевязь формировала прочные стенки, которые сверху венчала такая же густая решетка из веток, не оставляя ни малейшей возможности для побега. И вот в их повозку поднялся последний раб, и тяжелая задняя дверь закрылась за ним. Обе повозки быстро наполнились. Альмицес насчитал двенадцать человек в их повозке и шесть в другой. Там ехали крепкие на вид мужчины. Они были скованы кандалами по рукам и ногам. Друг с другом их соединяла прочная цепь. Их охраняло восемь до зубов вооруженных человек. Видимо, эти мужчины представляли собой какую-то опасность. Повозку с детьми охраняло всего двое: один охранник уселся перед клеткой, а второй сидел за задней дверью. Внутри было тесно, присесть было негде. Дети жались друг к другу. Альмицес стал рассматривать своих спутников. Спереди клетки, ближе к погонщику, стояли пять девушек, им было около двадцати лет. Волосы цвета вороного крыла и оливковый оттенок кожи выдавал в них чужестранок. С другой стороны от них стояла та гречанка, с которой разговаривала Нериза. Она все время кричала охранникам, что те ошиблись, что она должна была дождаться своего отца. Около нее стояла, обнявшись, молодая пара с ребенком. Кажется, он был ровесником Альмицеса.