Железные ворота башни отворились перед ним сами собой, как только воин приблизился. Он вошёл в огромное гулкое помещение, и двинулся дальше, направляясь к незаметной деревянной дверце.
Не успел чародей преодолеть и половину пути, как дверь распахнулась и навстречу ему вышла пожилая, дородная женщина. Щёки круглые, как наливные яблоки, руки толстые выглядывают из закатанных рукавов рубахи. Передник на ней такой огромный, что его можно было как скатерть или как покрывало использовать. Полное тело закрыло весь дверной проём, так что и мышь не проскочила бы. При всём при этом она двигалась быстро и бесшумно, что выглядело необычно.
Увидав колдуна, несущего на девушку в шитом золотом наряде, женщина так и всплеснула руками.
– Батюшки! Златомир! Добыл-таки царевну? – воскликнула она и с любопытством уставилась на Любаву.
– Добыл. Отойди, Лукерья! Не видишь, плохо ей стало. Слишком уж эти благородные девицы чувствительные! – недовольным тоном ответил мужчина.
Толстуха посторонилась и, пропустив чародея, поспешила следом.
Любава же начала приходить в себя. Как сквозь сон она услышала голоса.
– А что она такая белая? Прям с синевой! А щёки-то какие! И что худая такая? Одёжа, как с чужого плеча! Я-то думала царевна красоты неописуемой, а это что? – бубнил женский голос.
– Лукерья, что ты путаешься под ногами? Куда класть-то её, царевну эту? Она поди на лавке не лежала никогда, – отвечал её голос чародея.
– Я откуда знаю? Сам притащил, сам и разбирайся! Когда ехал за ней, меня не спрашивал, – недовольным тоном ответила его собеседница.
Любава открыла глаза и принялась испуганно оглядываться по сторонам. Она сообразила, что чародей держит её на руках и прижимает к своему мощному телу.
Тот заметил, что девушка очнулась, и с видимым облегчением посадил на лавку. Как только Златомир избавился от своей ноши, лицо его вновь приняло высокомерное выражение.
Любава огляделась и поняла, что находится в просторной комнате, где в одном углу – большая печка, посередине стол, у стен лавки да сундуки. Везде чисто и светло, сквозь разноцветные стёклышки солнечные зайчики повсюду играют.
Это помещение как раз и подходило тому уютному домику, что она увидела сразу же после прибытия к жилищу чародея. Окончательно запутавшись, Любава потупила взор и сложила руки на коленях, безропотно ожидая своей участи.
Чародей бросил полный неприязни взгляд на девушку, а затем обернулся к толстухе.
– Девицу в порядок приведи да накорми, как следует, – не терпящим возражений голосом обратился он к ней. – А мне отдохнуть нужно, всю ночь не спал, да и сил на армию потратил немерено.
Лукерья закивала головой и бодро бросилась выполнять распоряжение чародея. А сам Златомир резко развернулся, махнув чёрным плащом, и скрылся за дверью.
Женщина нагрела воды, принесла чистое полотенце и сделала знак рукой, подзывая Любаву.
– Иди, отмывать тебя буду, а то я смотрю, чародеюшка-то не очень доволен твоим видом. Глазами зыркает сердито, – сказала она.
Девушка подчинилась. Да и не всё ли равно, в каком виде её будет есть чародей? К тому же радовало, что страшная участь отсрочилась. Это вселило в неё небольшую надежду.
Лукерья живо отмыла лицо и шею Любавы, позволила ей вымыть руки. После чего с довольным видом осмотрела девушку.
– Ну теперь другое дело! Если бы чуть поупитаннее была, можно назвать красавицей, – сказала она. – Пойдём за стол. Накормлю как царевну! Ой, что это я! Ты ж и есть царевна!
