В путешествие по коридорам я пустилась, покончив с обедом. Он проходил в малой столовой. Ундер в категорической манере потребовал ежедневных совместных трапез, на коих с большим пристрастием выспрашивал о моих успехах в учебе. Малая столовая, в отличие от столовой парадной, располагалась в южном крыле здания, весьма далеко от места, где я имела несчастье свести знакомство с сыновьями дядюшки Цвейга.
Обратную дорогу до выделенной мне спальни, в которой новой игрушке надлежало отсиживаться в перерывах между занятиями, запомнить с первого раза не удалось. Решив отыскать кого-то из слуг, я миновала не одну анфиладу проходных комнат и залов, но, как назло, так никого на своем пути и не повстречала. В пору было завопить «Ау», но тут весьма кстати обнаружилась памятная дверь.
В послеобеденное время кухня пребывала в относительном затишье. На огромной, ажурного литья плите медленно томились предназначенные к вечерней трапезе соусы и бульоны. В здоровенной, литров на двадцать кастрюле явно тушилось нечто мясное. Под потолком, на медных балках, мерцая начищенными боками, висели многочисленные ковши, половники, дуршлаги и сковородки. Стены украшали обрамленные в рамы рецепты, писанные вычурным каллиграфическим почерком с незамысловатыми гравюрами разнообразной снеди. Здесь даже имелся открытый очаг, в недрах которого бушевало живое пламя, а сверху, на средневековый манер, свисали жутковатого вида крюки и вертела.
Из людей в тот час на кухне хозяйничало трое. Посудомойка - коренастая, внушительная, как антикварный комод, женщина в белом чепце с чрезвычайно румяными щеками. Она споро натирала тарелки, ополаскивала водой и составляла их в аккуратные башенки. Весь нехитрый процесс женщина сдабривала непрестанным ворчанием и на вошедшую меня отреагировала ехидным:
- Глядите-ка, сам сударь пожаловал!
Молодой мужчина в красном фартуке поверх светлой рубахи, длинный и журенный, как сухой стебель припасенного на веник сорго, отреагировал на ее комментарий издевательским гоготом, за что незамедлительно и схлопотал подзатыльник от здоровенного, смуглого до черноты силача. От недоброго взгляда великана притихла даже посудомойка, по всем признакам, на редкость вздорная бабенка.
- Проходи, милая, – рокочущим басом пригласил меня человек-гора к стоящему в центре кухни столу.
Захваченная одиозностью его колоритной персоны, я в смущении проследовала вглубь помещения.
- Здравствуйте.
- Флок, подай-ка сударыне табурет.
По лицу насмешника пробежала тень возмущения, но о бунте он явно и не помышлял.
- Спасибо, – не желая усиливать неприязнь «шнурка», поблагодарила я его за расторопность.
Флок картинно насупился, но взглядом потеплел. Видимо, благодарили его тут нечасто.
- Я Герард, главный повар, – представился великан. – А этот потрох, - сложив бугрящиеся мускулами руки на бочкообразной груди, кивнул он в сторону «шнурка», - мой помощник Флок.
- Козет, – не дожидаясь, пока ее представят в очевидно оскорбительной манере, выплюнула свое имя посудомойка.
«С таким именем над прозвищем долго ломать голову уж точно не придется», -подумала я про себя, сдерживая ухмылку.
- Очень приятно познакомиться, – заученно ответила я.
- Приятно ей! – с презрением в тысячу ватт фыркнула Козет.
- Шла бы ты, Козет… на нижнюю кухню.. да нашла там себе работенку, – развернувшись, великан явил горбоносый профиль и припечатал женщину тяжелым немигающим взглядом.
