Еще через пару часов мы добрались до Монтерея. Я припарковал машину на охраняемой стоянке, и мы отправились гулять по старому городу.
– Монтерей когда-то, очень давно, еще при испанцах, был первой столицей Калифорнии. А вот эта дорога, по которой мы приехали – дорога номер один – тоже была проложена испанцами. Она тянется до самой Южной Америки.
– Откуда ты знаешь столько разной информации? – невольно восхитился я.
– Книги, Марко, и потом, Калифорния – мой родной штат, я должна знать хоть что-то о нем!
До того, как покинуть древнюю столицу, мы сходили в океанариум, и Джой веселилась, как ребенок, перебегая от аквариума к аквариуму. Она призналась, что ни разу здесь не бывала, и что все, что она знала, она знала только в теории.
Я решил сделать ей приятное и проехать какое-то расстояние по древней испанской дороге, тем более что она шла почти вдоль океана. Шоссе то скрывалось в хвойных лесах, то выводило нас к отвесным скалам и лугам, усеянным желтыми цветами. Джой смотрела, как в его темных тяжелых волнах медленно тонуло раскаленное алое солнце. Я смотрел, в основном, вперед, на дорогу, но не мог не насладиться этим зрелищем, поэтому затормозил и свернул по какой-то тропе к побережью.
Мы сидели на капоте машины и смотрели на закат.
– Это Биг-Сур, – сказала Джой, – здесь люди черпают вдохновение… и сходят с ума. Часто и то, и другое.
Я улыбнулся ей. Она вздохнула и прижалась щекой к моему плечу.
– Расскажи мне о своей девушке.
– Что?
– Да, расскажи мне о ней! Какая она?
Я старался подбирать слова, чтобы описать ее точнее и лучше. Я рассказал Джой о том, как мы с Дэни познакомились, как наслаждались музыкой, как любовались звездами… я рассказал о ее семье, о ее интересах и увлечениях, но мне казалось этого мало!
– Джой, она чудесная.
– Я бы хотела с ней познакомиться. Интересно, удастся ли?
На ночь мы остановились в каком-то придорожном мотеле. Классическая Америка! Одноэтажное здание с деревянным навесом-крыльцом, где машину можно припарковать прямо под окнами своей комнаты, бородатый хозяин в клетчатой рубахе, ключи с гигантскими деревянными брелоками, чтобы уж наверняка не увезти его с собой по забывчивости – все, как в старых фильмах.
Когда я наконец-то вытянул ноги на кровати, сон накрыл меня почти молниеносно. Утром же я проснулся довольно поздно. Впрочем, торопиться нам было некуда – до Сан-Диего оставалось не так уж далеко, а времени у нас было три вагона. Я открыл шторы и увидел Джой. Она сидела на капоте машины, пила кофе и разглядывала мой атлас, который я сам ей дал прошлым вечером. Я постучал по стеклу, и она подняла голову и заулыбалась.
Машина весело катилась по шоссе. Я вырулил на трассу номер пять, и дальше задумываться уже не имело смысла. Я просто вел послушный «Кадиллак» в свое удовольствие, наслаждался музыкой, лившейся из колонок радиоприемника, и жарким солнцем. Джой легла на сиденье и перекинула ноги через борт машины, так что я видел ее разноцветные кеды в боковом зеркале.
– Знаешь, – улыбнулся я, – в тебе есть что-то керуаковское.
– Керуак, – она просмаковала каждый слог этого ставшего культовым имени, – он хорош, мне нравятся его безумные книжки. Но, на самом деле, я немножко Крис МакКэнделс, и в какой-то момент я тоже куда-нибудь исчезну. Не удивляйся, ладно?
– С тобой я вообще ничему не удивляюсь!
Мы постепенно продвигались на юг, делая остановки там, где нам хотелось. Конечно же, мы заехали в Лос-Анджелес, потом в Лонг-Бич и Ньюпорт, где валялись на пляже и даже залезли в воду.
