Осень задерживалась, заблудившись, в бескрайних степях Заволжья, но работу никто не отменял. В единственный выходной отец с двумя парнями поднялись по высокой лестнице и, держась за воздух, целый день стучали молотками, перекрывая крышу новым рубероидом.
Потом пригласили печников, и мама поставила условие: ей нужна обычная печка с плитой и духовкой, на которой можно быстро готовить еду и печь пироги. Мастера почесали затылки и пошли копать глину в огромной яме за двором.
У них все время что-то не ладилось. В голландке дымоход был забит сажей, и папа после работы, не успев поужинать, вскоре стал похож на трубочиста из сказки Андерсена. Сырая глина не желала сохнуть, печка дымила, окна не открывались
И тут пришло извещение, что на станцию прибыл багаж из Баку. Мама с папой всю ночь белили комнаты известкой, мыли полы.
Свету отвели к соседке Надежде Ивановне, где Света познакомилась со своей ровесницей Валей, внучкой бабушки Нади. Ее мать вышла замуж и уехала с новым мужем на Кавказ, оставив дочь в селе.
Дружба, завязавшаяся в холодный сентябрьский вечер, продлится на долгие двадцать лет.
Отец договорился в колхозе насчет полуторки и после бессонной ночи отправился за пятьдесят километров на станцию.
Откуда у них брались силы, в то время Света об этом не задумывалась. Мама с папой никогда не ругались, все делали вместе, весело пересмеиваясь, и, подшучивая, друг над дружкой. Теперь только от их выдержки и терпения зависело, когда семья сумеет войти в отремонтированный дом.
Втащили вещи, мама повесила занавески, и Света возликовала. В дом было проведено электричество и радио – всего на двух центральных улицах села. Родители сразу включили рижский радиоприемник, установили антенну, стали крутить ручки настройки. А Света начала маршировать под музыку из простого черного ящика на стене.
В следующее воскресение их семью пригласили в гости врачи больницы, где теперь работала мама заведующей лабораторией.
И, войдя во двор, мама с папой откровенно ахнули: это был маленький оазис пышно зеленеющих фруктовых деревьев, кустов высокой мальвы вдоль дорожки, небольшой клумбы цветущих астр у крыльца.
За забором – выжженная, без единой травинки голая улица, на которую за все лето выпали всего один или два бесполезных дождя. Пустыня в чистом виде. И дворы у всех, вытоптанные скотиной.
На вопрос мамы, откуда это великолепие, хозяйка дома, Эсхиль Марковна призналась:
– Когда после окончания войны, весной 1946 года мы приехали в село, то сразу купили этот домик. Мы с Яковом Моисеевичем так устали от войны – все четыре года в прифронтовом госпитале. Дома, на Украине, все разрушено и сожжено. Никого из близких и родных. Вы знаете, как фашисты относились к людям нашей национальности – только смерть. Мы успели эвакуироваться, пешком дошли до Воронежа, а там сразу – в военный госпиталь. От Сталинграда двигались с госпиталем до Варшавы. Здесь, в селе не было ни одного врача. Только пожилая медсестра. И люди очень добрые. Вообще, удивительный край – прекрасная река, заповедный лес. Два наших сына, военные, предлагали перевезти нас в город. А мы тут так уже привыкли. Местные умельцы выкопали нам очень глубокий колодец, и вода в нем родниковая. Что же мы стоим на пороге? Заходите в дом.
Взрослые стали пробовать какое-то марочное вино из Армении, которое привез старший сын, разные закуски. Перед Светой поставили тарелочку с очень вкусными заварными пирожными и стакан яблочного компота. Взрослые стали вспоминать войну, Света вышла во двор:
