– Я тоже хочу такой двор! И еще, чтобы были качели, как в Баку! – она стала нюхать махровые астры, трогать пальчиками большие белые цветки мальв. – Почему мама с папой не купили такой же красивый дом?
И вдруг распахнулась калитку, во двор вбежал огромный дядька. Рубашка на нем была разорвана, руки и лицо в крови:
– Где доктор? Скорее, там человека убили! – прохрипел он и начал стонать, раскачиваясь.
Взрослые выбежали из дома. Яков Моисеевич, невысокий, полный, схватил дядьку за руку, спросил неожиданно резко:
– Ты пьяный, но живой! Что случилось? Где и кого ранили? Отвечай быстро и вразумительно!
– Там, в правлении сегодня отмечали день урожая! Столы накрыли, весь колхоз гулял, – мужчина еле стоял на ногах. – А потом – драка, Гришку пырнули ножом. Повариха полотенцем рану зажимает, а кровь фонтаном!
Но доктор уже не слушал. Он быстро надел белый халат, который вынесла его жена, взял черный саквояж, извиняющим тоном сказал, обращаясь к маме:
– Лидочка, и вы со мной! Эсхиль Марковна, дайте и Лидочке халат! А сами, будьте добры, быстренько в больницу! Чтобы операционная была готова! Вот так всегда – никогда не дадут спокойно посидеть!
– Что же вам телефон не установят? Ведь до больницы не близко! Завтра же займусь этим вопросом! – возмутился папа. Он взял Свету за руку, и они стали догонять врачей.
Правление колхоза, старый кулацкий дом, располагался в метрах ста от Светиного дома, и был окружен плотной толпой постоянно перемещающихся по кругу людей. Все кричали, размахивали руками, как заведенные куклы. При появлении Якова Моисеевича и мамы в белых халатах круг раздвинулся, и Света увидела лежащего на соломе человека.
– Срочно машину ищите! Н телеге мы его не довезем! – громко крикнул врач и добавил для мамы:
– Лидочка, тугую повязку и укол обезболивающий, там все в саквояже! – он снял окровавленное полотенце, осмотрел рану. – А группа крови какая у вас? Сдавали в госпитале кровь? Большая кровопотеря! Придется вам выручать этого молодца!
Он выпрямился, поправил очки, оглядел толпу:
– Есть среди вас родственники этого паренька? Поедете с нами! Да, где же, черт возьми, машина?
Полуторку вытолкали из гаража несколько человек. Пьяный шофер никак не мог завести ее рукояткой. Завели. В кузов натолкали свежей соломы, кто-то кинул туда фуфайку, осторожно положили раненого, помогли забраться доктору и брату пострадавшего.
– А вы, Лидочка, садитесь в кабину, на вас теперь одна надежда!
Машина ушла, но люди не расходились. Во дворе женщины разбирали посуду со столов, остатки еды, мальчишки выхватывали друг у друга бублики, куски пирогов, и вдруг кто-то из толпы громко закричал:
– Пожар! Конюшня горит!
Или кто-то закурил и бросил непотушенный окурок, но угловой сарай на пустыре рядом с конюшней, куда уже завезли несколько больших телег свежей соломы, буквально за считанные минуты вдруг полыхнул вверх салютом черного дыма и горящих искр.
– Лошади в конюшне! Погорят! – разнеслось над толпой, люди сразу протрезвели. Из соседних дворов стали вытаскивать ведра, быстренько выстроились в две цепочки до двух ближайших колодцев. Но эти редкие порции воды не могли остановить набирающий силы страшный столб огня.
Света стояла в толпе испуганных женщин вместе с бабушкой Надей и Валей и видела, как папа с другими мужчинами отодвинули высокие ворота, и из конюшни начали выскакивать ошалевшие от близкой опасности испуганные лошади. Удержать их не смогли, они устремились маленьким слитным табуном по улице к реке.
