– Я убью тебя, старая ведьма… Но перед смертью заставлю тебя вернуть мне радость жизни…
А когда он попытался распахнуть дверь, ноги его застыли и он не смог сделать ни шагу. В следующий момент застыли его руки, он опрокинулся навзничь, а рука с топором так и осталась вытянутой вверх. Постепенно оцепенение сковывало его все больше и только изо рта раздавался хрип:
– Я убью, я убью…
Вскоре и губы его застыли.
В избе старуха наклонилась над чаном, окропила лицо водой из него и превратилась в красивую молодую женщину. Она вытянулась на ложе из трав и цветов, сложила руки на груди, закрыла глаза, едва улыбнулась.
Вьюга уже стихла. Неясное солнышко осветило сугроб на крылечке, из которого торчала рука, сжимающая топор.
– Отличная жатва! – похвалила Мара и улыбнулась.
декабрь 2021 г.
– Ну, чего лезешь под руку, Марсик… – я мягко, но настойчиво пытаюсь спровадить кота с коленей.
Этот хитрюля знает, чем меня достать: размурлыкавшись с самой проникновенной интонацией, кот с независимым видом заползает с коленей на клавиатуру ноутбука, раскладывается на ней так, что морда оказывается на столе.
– Наглота! Брысь отседова!
Какое там… Только кончик хвоста нервно подергивается: мол, кишка тонка – воспитание не позволит… Вот и делай людям, тьфу, ты – котам – добро! Знал бы, что вырастет таким ласкуном да эгоистом – в жизнь бы не подобрал! Ушки Марсика насторожились (мысли читает, что ли?), глаза сузились, хвост замер. Он обиженно спрыгнул на пол и скрылся с глаз долой.
Кот простил, когда я забрался под одеяло и выключил свет. Уткнувшись в меня мордой, Марсик свернулся калачиком рядом. Я ласково потеребил его за ушками и, убаюканный его мурчанием, стал засыпать…
«– Вот скажи, Марсик, что ты все время высматриваешь на ночном небе? – мимоходом спрашиваю его, столбиком сидящего на подоконнике.
– Тебе не понять, Саня.
– Странно: ты говоришь, а я почему-то не удивляюсь.
– Мы в искривленном пространстве, балбес. Сном называется.
– То же мне, кот ученый… И не обзывайся!
– Не задавай глупых вопросов, тогда и… А смотрю я на свою родину.
– Родина в небе? – ехидненько улыбаюсь. – Помнится, в заброшенном доме…
– Не дави на мозоль, Саня! Та развалюха – вынужденное и временное пристанище. И здесь я не навсегда, – кот снисходительно посмотрел на меня, – хотя и по обоюдному согласию.
– Ты так жалобно пищал, так на руки просился…
– Как тут не заплачешь… Как увидел тебя – сердце кровью обливаться стало… – Я стою, воздух ртом хватаю, а кот и усом не ведет, продолжает: – Вот и попался тебе на глаза.
– Так это ты меня пожалел, выходит? Это я шел мимо дрожащий, голодный, грязный и блохастый? Ну, знаешь, Марсик!
– Ты был никому не нужен, как и я.
– А с чего ты взял?
– Да забитый ты какой-то. Я не с первого взгляда вышел и напросился к тебе: ты всегда один.
– А если бы я не любил кошек?
– А ты их и не любил.
– А чего ж я тебя не вышвыриваю на улицу, когда ты достаешь своей назойливостью?
– Потому и не выгоняешь, что боишься остаться один. Ну, любви я и не ждал от такого сухаря… Насчет дружбы с тобой – надо крепко подумать… А жить под одной крышей с тобой, кошкина мать, совсем неплохо…
Тоже мне, матерящийся Цицерон выискался…
– Так что там с небом? – вернулся я к вопросу.
– Звезды, Саня. Там, в созвездии Рыси, моя родина.
– С чего ты взял?
– Мы все оттуда, кто хоть раз побывал котом. Не переживай так сильно, Саня, ты тоже попадешь туда.
