Особо осложняют ситуацию в регионе территориальные претензии и статусные споры (желание восстановить свою государственность, автономию), а также неблагоприятное психологическое состояние значительных групп людей, связанное с ущемленным достоинством, искалеченным прошлым.
Специалисты считают, что для этого региона характерно стремление ряда руководителей республик использовать межнациональные конфликты для удержания власти. Элитные группы имеют возможность влияния на массы, так как опираются на традиционные институты и представления, а также невысокую политическую культуру населения.
На Северном Кавказе произошли два крупных вооруженных конфликта – осетино-ингушский и чеченский. Осетино-ингушский был первым вооруженным конфликтом в Российской Федерации, который произошел в конце октября – начале ноября 1992 г., хотя первые признаки напряженности были зафиксированы еще в конце 80-х годов. Открыто декларировавшимися причинами его были территориальные споры вокруг Пригородного района и части Владикавказа, которые перешли к Северной Осетии после депортации ингушей.
Конфликт имел отчетливо выраженный межэтнический характер. Убивали и изгоняли по этническому признаку. «Борьба за территорию» была открытым девизом, но истинные причины конфликта лежали глубже. Практически все факторы, определявшие сложность северокавказской ситуации, присутствовали в нем. Центральная власть проявила тогда неспособность контролировать ситуацию, защищать граждан и проводить последовательную политику в межнациональных отношениях.
В понимании причин чеченского конфликта и начала военных действий существует несколько подходов. Широко распространено мнение, что он начался из-за борьбы за нефть. Через республику шла торговля оружием, нефтепродуктами, машинами, осуществлялся неконтролируемый вывоз валюты. Дж. Дудаев выражал неудовольствие, играя роль «клиента» и начал действия в качестве «патрона», но с этим не согласились заинтересованные группы в Москве. О криминальной природе событий в Чечне говорилось в Послании Президента РФ Федеральному Собранию в феврале 1995 г. Авторы другой версии рассматривают чеченские события с точки зрения концепции национально-освободительного движения, в контексте исторических, социально-экономических, этнических, демографических, психологических факторов, которые предопределили «Чеченскую революцию» и последующую борьбу за суверенитет.
Есть еще одна версия. Возможно, начало военных действий в Чечне было связано с попыткой продемонстрировать силу Президента РФ, способность сохранить единство России накануне президентских выборов, «силовики» обещали сделать это с помощью «блицкрига».
Другие интерпретации чеченского конфликта – типа противостояния двух культурных систем, варианта «конфликта цивилизаций» – вряд ли могут объяснить всю сложность ситуации, которая привела к военным действиям. На Северном Кавказе есть и другие зоны межнационального напряжения. К 1990 г. обнажились противоречия между народами Дагестана. Идею суверенизации здесь высказывали кумыки, которые образовали «Народное движение „Тенглик“» и ведут борьбу, по сути, за ресурсы (против ущемления их прав на землепользование в связи с переселениями в места их проживания не кумыкского населения, чаще всего лакцев).
Время от времени активно выступают лезгины. Их движение «Садвал» ставило вопрос об объединении территории их проживания в Дагестане и Азербайджане в единую республику Лезгистан в составе РФ. Но это инициирует конфликт с Азербайджаном и может стимулировать тюркско-горскую напряженность.
