Костя. Говорю же, кирдык! Расходитесь! Всем по койкам! (кричит в сторону сцены) Занавес тяни!
Занавес опускается, Костя остаётся за ним.
Аркаева (встаёт, а вместе с ней и Пригорин). Костик, но ведь ничего же не случилось!
Костя (из-за занавеса). Всё случилось! Всё! Виноват! Я упустил из виду своё ничтожество. Писать и играть могут только избранные. Я посягнул! Мне…
Аркаева. Костик! Выходи – давай всё обсудим… Костик! (пауза в пять-семь секунд) Костя! (Пригорину) Борис, приведи его! (Пригорин, не торопясь, уходит за сцену)
Соркин (продолжает сидеть). Неудобно получилось… некрасиво.
С озера слышится, как заработал мотор. Постепенно рокот мотора удаляется, затихает. Пригорин возвращается с другой стороны, обогнув сцену.
Пригорин. Обошёл кругом – там никого нет. Даже этого местного «монтёра Мечникова».
Пригорин садится на сцену спиной к занавесу.
Соркин. Наверное, Костя уплыл с Ниной.
Аркаева (чуть не плача). Ну вот… Зачем мы обидели мальчика… Ведь нетрудно же было нам всем помолчать… только то. Ведь это же театр!
Маша. Мы и молчали.
Аркаева. Девочка, не дерзи… Выходит, я во всём виновата!
Доренко. Ирина Николаевна, Вас никто не винит.
Аркаева. Разве я не чувствую.
Медведев. Костя тоже хорош – мог бы немного и потерпеть! У меня иной раз на уроке дети такое вытворяют! И ничего – терплю.
Аркаева. Дело не в терпении… Кто же знал, что для него это так серьёзно. Я думала, что он всё это придумал… так, развлечения ради. Типа «дачный спектакль» – не более. А он-то, оказывается, хотел явить миру новое мировоззрение. Так хотя бы предупредил! Да и нет ничего нового в этом его рэпе.
Пригорин. Как знать… ведь «его рэп» мы не дослушали.
Аркаева (с грустью). К сожалению, из ничего ничего и вырастет. Он ведь даже музыке не учился.
Соркин. Да, это я как-то упустил. Но ты, Ирочка, давно не слышала, как он научился на синтезаторе и гитаре – мне очень нравится. Самоучкой! Нина ему немного помогала.
Аркаева. И эта тоже… Ей-то зачем всё это? Отец весь в миллионах… Тоже, наверное, мнит себя талантом.
Доренко. А что ж нам отказывать им в талантах? Вполне наши дети могут быть даровитее нас. И даже должны.
Полина Андреевна (выразительно посмотрев на Доренко). Конечно, могут.
Аркаева. Ах, Евгений Сергеевич, Вы компетентны в своей медицине, а искусство – это же нечто совсем иное!
Соркин. А я с Женей согласен. Дети должны быть лучше, талантливее родителей – иначе и смысла нет.
Аркаева. Вот именно – должны. Но ведь не все же могут!
Пригорин. Не все, Ира, не все. Ты успокойся.
Аркаева. Тебе легко говорить, а мне он сын. Душа болит.
Небольшая пауза.
Медведев. Борис Алексеевич, а вот Вы драматург…
Пригорин. Да какой там драматург… Бэ У… Бывший в употреблении.
Медведев. Скажите, есть сейчас новые пьесы и фильмы про учителей, про школу… типа, «Доживём до понедельника»?
Пригорин. Таких, чтобы специально на эту тему, я не знаю. Но в молодёжных сериалах школьной жизни много – да Вы и сами знаете по ТВ.
Медведев. Это не то – там они совсем не учатся, и учителя все какие-то дефективные. Надо, чтобы было похоже… и вообще, показать, как важен и труден путь учителя. Особенно на селе.
Аркаева. Раньше, в моё детство, таких фильмов было много. Но разве они облегчили жизнь учителям… Но оставим эту тему… Хорошо тут на озере! А ведь раньше было ещё лучше (Пригорину) Борис, садись рядом – я расскажу, как тут жилось в стародавние времена.
