– Если у меня сейчас же не будет огня в камине и грелки в постели, кто-то очень сильно пожалеет!
Здоровенный лакей с пудовыми кулаками смерил меня взглядом и заявил:
– Что такая фитюлька мне сделать может?
– Я – ничего, – честно ответила я, – но Светлые все видят!
Я любила обращаться к Светлым, и мне казалось порой, что Дивина – мать магии – слышит меня и поддерживает.
На меня хмыкнули, и никто со скамьи не встал.
Я ушла, набрала в купальне кипятка в грелку, закуталась в шаль, задернула шторы и кое-как уснула. Где взять дрова или уголь, я просто не знала.
А утром… утром ко мне прибежали горничные. Они принесли мне теплую воду для умывания, затопили камин, застелили постель и смотрели со страхом. Я удивилась такому энтузиазму и спросила, что случилось. Оказывается, лакей, который меня обхамил, лежал при смерти – ночью забилась труба камина в его комнате, и он отравился угарным газом! Две горничные, которые два дня подряд оставляли меня без грелки, замерзли чуть не насмерть, потому что из-за засора трубы в их комнату не шло тепло. Экономка, которая позволила такое вопиющее нарушение порядка и оставила меня без завтрака накануне, прикусила язык и теперь не могла есть.
В общем, перепуганные и суеверные слуги решили, что со мной лучше дружить, а я была этому рада.
Спустя месяц ее светлость взяла меня в компаньонки, тетя уехала в купленный ею коттедж, а слуги примирились с тем, что меня обижать нельзя. Стоило кому-то сказать про меня что-то грубое, как этот кто-то получал синяк на лице – абсолютно случайно, конечно. Или разбивал губы, а то и терял зуб! Однажды горничная специально сожгла утюгом подол моего нового платья. Я расстроилась, а у дурочки сгорел сундук с приданым, накопленным к свадьбе, и свадьба расстроилась.
Вокруг меня вообще частенько случались какие-то странные неприятности. Например, один лэр весьма щеголеватой наружности, любитель юных дев, как сказала мне по секрету герцогиня, однажды зачем-то вышел за мной из гостиной в коридор. Не знаю, что он собирался сказать или сделать, но со стены упал старинный тяжелый жирандоль – и прямо ему на голову! Было море крови, пришлось вызвать лекаря и обрить бедолаге голову. А он метался в бреду и шептал, что хотел только поговорить.
В другой раз одна почтенная лэра спросила обо мне у ее светлости и громко высказалась в том духе, что нынешние девицы все беспутны и глупы. Не желают сидеть подле маменек, а только и делают, что смотрят на мужчин. Мне было неприятно, но я промолчала. А потом муж этой лэры решил закурить трубку и подпалил этой даме шиньон! Она бегала по гостиной, как курица без головы, пока на нее не вылили огромную чашу крюшона!
Ее светлости такие ситуации ужасно нравились, и она иногда говорила, что меня оберегает сама Дивина, и обязательно напоминала сходить в храм Светлых, поблагодарить мою покровительницу. Я и ходила. Относила маленькие приношения из цветов, сладостей и красивых лент и просила исполнить мою мечту.
Мечта была, наверное, смешная. Я очень хотела учиться на акушерских курсах, устроенных королевой-матерью. Они были платными, и туда принимали не каждую девушку, а только образованных, умеющих читать и писать. Поэтому простолюдинкам поступить на них было сложно, но вот дочери купцов и гильдейских ремесленников охотно шли туда и становились повивальными бабками. Моя матушка потеряла нескольких детей в родах, да и сама едва не умерла, и я по-детски мечтала стать известной повитухой и не давать умирать женщинам и детям. Смешная мечта, но я крепко за нее держалась и хотела на службе у герцогини накопить денег для ее воплощения.
