– Когда будем разговаривать с Даниэлем? – тихим голосом выдает он.
Я фыркаю.
– Джексон, значит, Белле ты не желаешь говорить о нас, а Даниэлю нужно вмиг узнать, что все это время я обманывала его и была с тобой? Не находишь противоречия? – Со свистом я втягиваю воздух в легкие.
Я не понимаю его, не понимаю его поступков, не понимаю, почему ему не хватает мужества обо всем сказать Белле?
– Милая, твой бывший парень легкий противник, с ним легче разобраться. Но одну я тебя не допущу к нему! – восклицает он, прерывая мои думы.
– Не будь так уверен в этом, – мягко отвечаю я и добавляю грустным голосом, чувствуя при этом за собой вину: – Пока и некуда допускать. Даниэль пропал.
– Как это пропал? – недоумевает он, свернув резко направо.
Я решаю все рассказать.
– С момента нашего приезда я не могу до него дозвониться. Он не заявляется домой уже несколько дней. Родные волнуются. Я хотела тебе сказать об этом, но… не стала…
Джексон с минуту молчит.
– Гарантирую, с ним всё хорошо. Матерям (да и отцам) свойственно усиленно переживать за своих детей, поэтому…
Перебиваю печальным голосом:
– У него их нет.
Джексон снижает скорость автомобиля, издавая вздох, словно в один миг его сердце оборвалось.
– Что с ними произошло? – с меланхолией интересуется он.
– Погибли в авиакатастрофе, – отвечаю и раскрываю ему правду о его жизни, которую знал лишь Питер.
Он делает нахмуренное лицо и страдальчески зажмуривается, будто пытается отогнать непрошеные воспоминания.
– Мне искренне жаль его. Мне известно, что есть жизнь без одного родителя, а в его ситуации… – Он резко приумолкает.
– Поэтому я и просила тебя быть снисходительным к нему и дать мне возможность поговорить с ним наедине… – умоляюще произношу я.
Но его доброта и сострадание снижают обороты.
– Если бы кто-то не хотел причинить ему морального и физического зла, то да, но все иначе, поэтому нет, – укоризненно провозглашает он.
– Но, Джексон!.. – подаюсь в его сторону, вытягивая шею.
– Моя горячо любимая, а ты не думала, на что мне жизнь, если не будет тебя? – Его сокрушенный, глубоко трогательный голос пронизывает меня.
– Тоже самое могу и я сказать тебе.
– Обещаешь, что не поедешь к нему одна?
Что я могу ответить, если это важно для моей любви? Только согласиться.
– Постараюсь.
Проходит пять минут.
– Я попытаюсь попросить помощи у Тайлера, он поможет разузнать, что за враги у Даниэля, и где он может быть.
– Я буду благодарна тебе, Джексон. – Его бабушка и дедушка обрадуются и, быть может, это подарит им лучик надежды на то, что с ним действительно ничего не случилось.
Я решаю начать говорить о своих происшествиях:
– Я ушла из дома, поругалась с матерью, забрала вещи и…
– Я так и понял по твоему голосу. Я же всё чувствую, помнишь? – Смотрит на меня и светлеет лицом. Я широко улыбаюсь, озаряясь исходящим от него светом. – Она продолжает отпираться?
– Джексон, она перешла всевозможные границы, считает всех в округе предателями, поругалась с мужчиной, Марком, я рассказывала тебе про него… Все это время я тешила себя пустыми иллюзиями, считая, что она свыкнется со временем с тем, что мы вместе. Мама все еще носит в сердце всепожирающую злобу и твердую ненависть к твоей семье.
– Она угрожала?
Я киваю, перебирая ее слова вслух:
– «Если ты уйдешь сейчас, то я сделаю все, чтобы разлучить тебя и эту тварь, которая прилипла к тебе. С завтрашнего дня буду искать способы связаться с семьей Гонсалесов, сообщу родителям его наивной девушки, чтобы отвели ее от такого изменщика…»
