— А ты всегда идешь в столкновение, да? — когда я ослабил хват пальцев, Мила чуть откинула голову, чтобы полоснуть взглядом своим злющим.
— А так жить проще. Идешь против толпы, и тебя постоянно дубасят, врезаются, хамят… А когда ты по течению плывёшь, то никогда не ожидаешь, когда по яйцам прилетит. Поэтому да, ты права, — она не отводила взгляда, позволяла насытиться ласковым пламенем, что изредка вспыхивал в расширяющихся зрачках. — Лоб в лоб.
— Люда! Конкурс! — чьи-то цепкие руки схватили Курочкину за локоть и потащили прямиком на сцену. Я хотел было разжать пальцы, но Мила явно что-то задумала, потому как схватила меня за футболку и звонко рассмеялась.
— Тогда пора столкнуться, Чибисов! Пора, сладкий мой, как шоколадка!
Мамочки родные! Да что это за женщина? Огнище…
Я покорно шел за ней, упиваясь ошалевшим от возбуждения и предвкушения взглядом, покорно позволил втянуть майора… капитана полиции в абсолютную авантюру.
Но было феерично!
Я будто вновь вернулся во время, когда мне восемнадцать, весь мир у моих ног, а впереди уйма мест, возможностей и разврата!
Последним мы и занимались… Отчаянно, самозабвенно и весело. Люся хохотала, как девчонка, крепко держала меня за руку и перебрасывалась острыми фразочками с Лёвкой, выбежавшим с девушкой на сцену почти сразу за нами.
— В тему конкурс, да? — ржал Доний, взглядом показывая Курочкиной на выданный перед финальным конкурсом реквизит в виде яйца.
— Хана тебе, Доний! — Милка с такой яростью полоснула большим пальцем себе по горлу, что страшно стало даже мне. — Чибисов, если мы просрём этот конкурс, то я твои кокосики тоже отчекрыжу. Усёк?
— Неа. Милочек, а мне что с этого выигрыша? Я открыт для переговоров.
— Победа!
— Победа нужна тебе, сладкая.
— А тебе что нужно? — она прикусила нижнюю губу машинально, но так соблазнительно, что член в джинсах стал ломиться на свободу.
— Ты.
— Хер тебе, Чибисов, а не шоколадка. Говорят, от сладкого кое-что слипается, — Люся вильнула своей аппетитной попкой и влезла коленями на мягкую кушетку. Я просто остолбенел! Как истукан замер, наблюдая, как она дикой кошкой ползет по бархатному матрасику. Бессонная ночь мне обеспечена. Нам! Нам обеспечена, мной…
— Это принцип? — я обернулся, а убедившись, что все увлечены ведущим, быстро сжал ее щиколотки и со всей дури укусил за задницу. Ибо не хер быть такой сладкой. — У адвокатов нет принципов. Не надо ля-ля!
— А я плохой адвокат! — Люся взвизгнула и попыталась перевернуться, за что получила второй укус. Для симметрии. — А ты отвратительный представитель власти.
— Зато я охренительный представитель тебя в своей кровати…
— Мечтать, капитан Чибисов, — Люся всё же смогла перевернуться, ещё и растянулась в такооой коварной улыбке, что прям лимон уложить меж её губок захотелось. Зараза такая! Ой… Эта женщина явно на строгой диете, питается мужской кровью и захлёстывающим возбуждением. — Команда мечтать дана, капитан. Усёк?
— Ещё бы!
Сдохну, но уедет со мной. А пока… А пока пусть приготовится, ибо я встал на скользкую дорожку её правильного питания.
…
В огромных женских глазах разыгрывалась буря. Настоящая, убойная, смертоносная. Эмоции так и рвались наружу, однако Люся мастерски их сдерживала. Но выдавал её взгляд: пылающий, живой и непредсказуемый. Она тонула в своем возбуждении, неосознанно подогревая моё. Сжимала губы, стискивала пальцами края кушетки, впивалась ногтями в нежный бархат, но не издала ни звука. Казалось, ещё чуть-чуть, и она взорвётся, как шарик воздушный. А это мне и было нужно. Ещё как нужно!
