Сделка на смерть - страница 22

Он провел ладонью по своему лицу, которое снова стало измученным. В тот момент он выглядел гораздо старше своих пятидесяти лет. И усталым, очень усталым.

«Ты на пути к тому, чтобы стать главным достоянием Когтей. Докажи мне, что ты можешь им стать».

Я сжала зубы так сильно, что они заскрипели. Но Юнхо был прав, и я знала, что он прав. Как любой взбалмошный пятнадцатилетний подросток, я ненавидела его за это.

«Ладно, – буркнула я. – Докажу…»

И доказала.

Сражаться с Крысоловом было все равно что сражаться без одной руки.

И ноги… и глаз… и ушей…

Я старалась не замечать чувства удовлетворения, исходящего от Токкэби, когда он встал с трона и грациозно спустился с помоста, а потом словно ненароком задел меня плечом.

Я почувствовала, как плечу стало тепло.

– Твое время начнется с завтрашнего дня, – сказал он, глядя на песочные часы. – Считай, что сегодня у тебя выходной.

Я стиснула зубы и представила, как пронзаю его кинжалом, все еще висящим у меня на поясе. Нет, сделать это сразу было бы слишком рискованно. Поэтому я осталась неподвижна.

Его губы снова дрогнули, но на этот раз сказанные им слова предназначались не мне.

– Хватит подслушивать, – произнес он с мрачным смешком.

Он устремил взгляд в противоположный конец комнаты, туда, где находились черные двери.

До меня донесся женский голос, произносящий ругательство, затем послышались смеющиеся мужские голоса. После чего тяжелые темные двери распахнулись с яркой вспышкой.

У меня перехватило дыхание – появились еще токкэби… Трое. Эхо их шагов по черному мраморному полу разносилось по всему залу. Их внешность, особенно заостренные уши, поражала воображение. Внешность ни одного простого человека не сравнилась бы с их видом. Женщина-токкэби была царственно красивой, высокой. Вьющиеся черные волосы водопадом струились по ее плечам, прищуренные глаза и вздернутый подбородок подчеркивали надменную гордость. Платье из сверкающего золота красиво ложилось на белоснежную кожу – на ней была одежда северных народов, облегающая фигуру и совершенно непохожая на традиционный для этого континента ханбок.

Она стояла между двумя мужчинами-токкэби, и ее пальцы касались пальцев одного из них, с молодым лицом и длинными белыми волосами. Кожа у него насыщенного коричневого цвета, а глаза глубокие, изумрудно-зеленые. Он смотрел на меня настороженно, но с неподдельным интересом. На мужчине был черный ханбок, украшенный серой вышивкой, а его талию охватывал серебряный пояс, на котором висели меч и золотые медальоны. Я подумала, что он легко может оказаться генералом.

Он устремил на меня хмурый взгляд. А я так же хмуро посмотрела в ответ.

Второй мужчина, одетый в простой ханбок и мешковатые штаны, сжимал в руке витой посох из черного дерева. Он смотрел на меня с непонятной заинтересованностью, от которой я начала волноваться. Его глаза, в отличие от глаз Крысолова, не горели серебром, они были карие, окруженные темными синяками. В их глубине, кажется, плавали вечные вопросы и ответы, знания и мысли, мудрость и удивление. Его волосы, обрезанные до подбородка, были цвета красно-коричневой осенней листвы. Он наклонил голову – то ли в знак приветствия, то ли в знак предупреждения.

Скорее всего, последнее.

Я не ответила ему каким-либо жестом, но мои пальцы снова потянулись к кинжалу.

– Вряд ли это можно назвать подслушиванием, – холодно сказала женщина. – У тебя слишком громкий голос, чтобы его не услышать.