До тех пор, пока я останусь причиной смерти Мии, я даже не могу осмелиться взглянуть на них. Они заслуживают лучшего, и в это «лучшее» я, безусловно, не вписываюсь. Я чувствую, как глаза наполняются слезами, и метафорическая стена между мной и моей семьей становится ощутимо прочной. Я больше не заслуживаю их любви и прощения, и это осознание терзает меня изнутри, как острые ножи.
С каждым шагом по знакомым улицам, которые когда-то приносили мне радость, я ощущаю, как меня поглощает холод одиночества. Все вокруг кажется невыносимо чуждым: лица прохожих, яркие вывески магазинов, даже шум машин – все это лишь подчеркивает, насколько я отдалился от своей прежней жизни.
На углу улицы я останавливаюсь, пытаясь взять себя в руки. Воспоминания о Мии и о том, как она смеялась, переполняют меня, вызывая волны боли и сожаления. Я поклялся, что больше никогда не вернусь к прежнему. Но что теперь делать? Где искать прощение, если самое страшное – это я сам?
Все, что я теперь хочу – стать реальной тьмой.
Выбросив свой телефон на землю, я прощаюсь с прошлым, забывая о ней и ее голосе. Выйдя на проезжую часть, я останавливаюсь, словно меня ударяет током. На обочине меня ждет черная Cadillac CTS-V, принадлежавшая Крестному отцу.
Он улыбнулся мне, но в его глазах было лишь сожаление и разочарование. Он с пониманием подошел ближе, кладя на мое плечо свою руку.
– Ну что, сынок? – спокойно произнес он. – Мы тебя ждали.
Его ладонь переходит на дверь машины, и я понял, как меня тянет сесть именно туда. Будто она сможет довести меня до моего дома.
– Садись. – все, что сказал Донован.
И я послушно поплелся на пассажирское сидение, пока во мне просыпается чувство спокойствия и ощущения, что я нашел место, где смогу быть самим собой. Я никогда не стану прежним Джейкобом, и пронесу всю эту боль, держа палец на курке пистолета.
Донован давит на газ, и машина двинулась с места, как зверь, выпущенный из клетки. Мы мчимся по улицам Бостона, оставляя за собой вихрь из шума и пыли. Я прижимаюсь к спинке сиденья, ощущая, как адреналин наполняет меня энергией. Город проходит мимо в виде размытых красок и ярких огней, и на мгновение я забываю о своих заботах, о тяжести, что давит на плечи.
Он кидает на меня быстрый взгляд, словно просекает мою борьбу. Ему это не нравится, но он не проявляет жалости. Это тот самый человек, который знает, когда поддерживать, а когда подтолкнуть. Он всегда был рядом, когда я нуждался в нем больше всего.
Мы мчим дальше, и улицы становятся более пустынными, уступая место набережной и шуму моря. Я чувствую, как ветер рвет волосы и проникает в легкие, принося с собой запах свободы. Свободы от памяти, от упреков, от того, что держит меня в плену. Как будто каждая миля, что мы проезжаем, помогает вырваться из оков.
– Я знаю, что ты был не в себе после всего, что случилось. – непоколебимо прервал молчание он. – Но мы не могли забыть о тебе. Пока тебя не было, мы провели собственное расследование. Нам нужно было узнать, что произошло на самом деле. И в этом помог твой самый верный друг – Кевин.
Он достал телефон Мии, бросая его на панель, а затем перевел взгляд на меня.
– Узнал? – он резко ударил по тормозам. – Золотая жила для информации. Мы прослушали все звонки и прочитали все сообщения.
– И? – грубо произнес я, не сдерживая своих страданий.
– До звонка тебе, у нее был очень интересный диалог с Райаном. – его взгляд оставался непреклонным. – Он говорил, что она должна уехать с ним. Начать все с самого начала.
