— Ой! — я "неожиданно" потеряла равновесие и упала прямо на руки виконту. Папироса, к счастью, улетела в море, и зловонный дым перестал прибывать. — Я такая неловкая, простите! — подняв голову, попыталась принюхаться, но от сигаретного дыма у меня полностью отшибло обоняние. Нужно подождать, пока ветер не унесет эту вонь!
Но тут виконт сделал нечто весьма странное. Вместо того, чтобы послушно смотреть прекрасной даме в глаза и млеть, он вдруг заблеял какие-то извинения, а затем со скоростью света исчез в салоне. Я застыла, ошарашенно глядя ему вслед. Вот так удар по моему женскому самолюбию! В первый раз решила с кем-то пофлиртовать, а объект спасся бегством.
— Ну что? — возникший в дверном проеме Иен приблизился с обеспокоенным видом. — Получилось?
— Нет! — я обвиняюще ткнула в него пальцем. — Он сбежал! А из-за его вонючей папиросы я не успела ничего почувствовать!
— Сбежал? — непонимающе переспросил альв.
Я оскорблено сложила руки на груди. Смейся, Иен, смейся сколько угодно, из-за тебя я выставила себя дурочкой, от которой сбегают даже разряженные, как павлины, виконты!
Однако мужчина не стал смеяться, а вместо этого взял меня за руки и серьезно произнес:
— Вот дурак!
Я вскинула на него вопросительный взгляд.
— Если виконт сбежал от тебя, Вайолетт, то он настоящий, непроходимый, неисправимый тупица, — негромко произнес Иен. — Глупее не бывает! —мои губы дрогнули, а альв вдруг... подался вперед и поцеловал меня!
Его поцелуй обжег меня, словно огонь — мотылька, и точно так же ослепил и дезориентировал. В нем не было ни капли нежности — только желание, искушающее, влекущее, отчего я на мгновение потеряла голову. Одна рука мужчины забралась мне в волосы, вторая — крепко прижимала за талию, и казалось, что там, где он касается меня, остается пылающий след. Собрав волю в кулак, я оттолкнула его и...
— Кхе-кхе, — раздалось от дверей. Мы с Иеном одновременно развернулись к певице, которая бросила на нас уничтожающий взгляд и удалилась с видом оскорбленной невинности.
— Что вы себе позволяете! — вне себя от гнева, я залепила Иену пощечину, от которой он даже не поморщился.
— Вы собрались улыбнуться, — без тени раскаяния отозвался альв. — Вы же говорили, что я должен остановить вас любым способом, на мое усмотрение? Вот я и остановил.
— Говорила, — неохотно признала я и сжала кулаки. — Ну и что! Не смейте больше так делать, понятно! Вы представляете, как все усложнили?
— Не беспокойтесь об этом, — спокойно отозвался Иен.
На лице альва возникла его привычная неуловимая улыбка, от которой я слегка отвыкла за время его пребывания в шкуре "дядюшки". Иен почему-то изобразил его этаким весельчаком-балагуром и постоянно то подшучивал, то нес полную околесицу, улыбаясь при этом во все сорок зубов.
Не говоря больше ни слова, мужчина за руку потащил меня в салон, где прокричал: "Минуточку внимания!", не выпуская моей ладони.
Мадемуазель Бовинер и синьора Гризельти, шепчущиеся на диване, пронзили нас одинаковыми испепеляющими взглядами. Видимо, франкийка уже успела поделиться увиденным. Остальные просто замерли и с удивлением переводили глаза с моего пылающего лица на наши сцепленные руки.
— Господа, я хотел бы разделить с вами этот радостный миг! — слегка улыбнувшись, Иен привлек меня к себе. — Моя дорогая Вайолетт согласилась сделать меня счастливейшим человеком на земле!
