Хмурая, высокая Амара тоже казалась восточной красавицей, только холодный оттенок кожи выдавал в ней гостью совершенно другой страны, не этой.
Рядом со мной оказалась несколько флегматичная, но очень прожорливая девушка, фигурой напоминавшая перезревшую грушу: узкие плечи и чересчур объёмные бёдра. Лицо было вытянутым, веснушчатым, тёмно-каштановые волосы вились крупными локонами, а голубые глаза казались глазами дорогой куклы. Жаркое солнце позолотило кожу, чуть высветлило мелкие волоски, обрамляющие высокий лоб. Пухлые губы постоянно были полуоткрытыми. Женщина очень любила сушёный виноград, который она с упоением поглощала.
— Ешь, здесь всё очень вкусно… Я Раяна, — женщина улыбнулась и подвинула ко мне тарелку с сухофруктами. — Не бойся, ничего не отравлено.
Рассеянно кивнув, я взяла щепотку изюма и перевела взгляд на хассора. Тот к еде не прикасался, как-то хмуро оглядывая своих жён, будто они у него вызывали неприятные ощущения. Наверное, всё дело в Амаре. Молчаливая перепалка мужчины и женщины искрила хуже неисправной проводки. Амара, покручивая ложку между пальцев, гневно раздувала ноздри, щурилась и с невообразимой тоской смотрела на нага.
— Да, спасибо.
Здесь воздух такой тяжёлый и такой… Даже поёжилась от неприятных ощущений. Мираж сладкой сказки развеялся.
Тихонько закашляв, моё внимание привлекла маленькая хрупкая девушка, прятавшая лицо за газовой вуалью. Но ткань не могла скрыть всё. Я рассмотрела крупные черты лица, большой рот и глаза, большие, серые, а взгляд меня и вовсе поразил. Отвращение, страх и тоска. Никто из присутствующих за довольно обильным завтраком не выражал такого ужаса и отчаяния, даже я, хоть мне и смерть грозила. Мне до сих пор всё казалось каким-то диковинным сном. Может, я уже давно умерла?
— Это Мьямала, она всегда такая. Не обращая на неё внимание, она не признаёт хассора своим мужем.
— Её выдали замуж насильно? — пожалуй, я задала самый глупый вопрос, на какой была способна. — Да?
— Почти. У неё единственной был жених. Она потеряла больше всех, — Раяна закончила фразу хрустом орехов. В перерыве между закусками, лёгкими блюдами, она принималась ожесточённо опустошать мисочку с сухофруктами.
Шестая жена хассора, пожалуй, была единственной женщиной, которая могла стать истинной хассой. Статная, не очень молодая, с тяжёлым взглядом тёмных глаз. Болезненно белая кожа, особенно на лице, часто розовела от румянца. Но выправка, движения и поведение… Я не понимала, почему здесь верховодит Амара, а не эта дама?
Я ела неохотно, хотя всё и вправду было очень вкусно. Мне кусок в горло не лез. Я только иногда брала изюм и запивала его напитком, напоминающим узвар. Покусывая губы, смотрела на других жён. Я вдруг заметила, что женщины становились всё мрачнее и мрачнее.
— Поешь, больше еды не дадут до обеда. Даже закусок не предложат, — Раяна, обеспокоенная только наличием чего-нибудь, что можно было бы запихнуть в свой пухлый рот, недовольно поглядывала на свою правую руку. — Или тебе нравится ходить голодной?
— Я есть не хочу. Совсем.
Раяна посмотрела на меня назидательно, хмыкнула и вцепилась левой рукой в правую, принявшись обеспокоенно крутить кольцо с крупным камнем на своём пальце. Я невольно обратила внимание на эту драгоценность, меня очаровал камень: синий. Глубокий оттенок напоминал сумеречное небо, на котором ещё не появилась россыпь сияющих звёзд.
