Моя исповедь не тронула хассора, он мне не верил, продолжая сверлить взглядом. Я же отступала назад, боясь, что мужчина вновь бросится душить меня.
— Вы не первая, кто хочет украсть Дизар.
— Я не собиралась ничего красть! Я вообще к вам не хотела! Если уж на то пошло, я хочу домой! А не вот это вот… всё! — обвела сокровища нага рукой. — Мне не нужны ваши деньги, ваши богатства… И принимать ваш яд я тоже… не хочу! Как и делить кровать, — выкрикнула в сердцах и прижала руки ко рту. — Хассор, я…
— Вы очень бойкая, остры на язык и… дерзки.
Надеюсь, в этом мире никто не наказывает за дерзость плетью или чем-то подобным, потому что я точно напросилась. Но вся эта ситуация меня вывела из себя! Это не первое моё обвинение в воровстве, не первое беспричинное. Терпеть молча такое отношение я не собиралась, как и преждевременно умирать.
— Какая есть, хассор! — вскинула подбородок и подытожила. — Какая есть… Теперь у вас такая седьмая жена.
Наг сжал кулаки, ещё раз подозрительно посмотрел на меня и выдохнул. Наш откровенный разговор его немного успокоил, но не настолько, чтобы вернулся тот благочестивый и мирный облик. Глаза не стали прежними.
— С такой женой непросто ужиться. Но общий язык найти можно… — хассор склонился ко мне. — Если я узнаю, что вы мне солгали… Мой яд — самое меньшее из бед. Обещаю, я узнаю всё. И вам не понравятся мои способы грубых разговоров. А теперь, Ирэна, я не буду больше вас задерживать. Мы встретимся вечером. Если надумаете или что-то вспомните, то я буду рад вас услышать.
Хассор, подхватив меня под локоть, поспешил вывести к Сайе. Я же торопливо семенила и раздражённо смотрела на мужчину: если он и дальше будет меня подозревать… Честно, я не знала, как убедить его в том, что я ничего такого не замышляю.
— Я могу вам рассказать это и сейчас, хассор. После вашего яда я видела странный сон с этим камнем. Я видела его так отчётливо, будто наяву. И этот камень, Дизар, к нему тянулись сотни рук, все желали его, все хотели коснуться его…
— А вы, Ирэна? Чего хотели вы?
— Проснуться. Этого камня я не хотела, он мне не интересен.
— Даже если бы он мог исполнить ваше главное и заветное желание?
— Это невозможно… — я не выдержала и закрыла глаза.
— Вернуться домой?
— Это моё самое ярое желание, но не заветное, хассор. Впрочем, вам это не нужно знать. Моя мечта останется со мной.
На это наг ничего не сказал, передал меня в руки Сайи и направился прочь от сокровищницы. Шаги мужчины были тяжёлыми, нервными и скупыми, как и движения. Опущенная голова, а свесившиеся волосы скрывали лицо. Наг не хотел, чтобы кто-то видел его. Я же, держась за тонкую руку девушки, настороженным взглядом провожала хассора.
С тоскливым ужасом я понимала, что важнее всего для хассора камень, его он оберегает лучше всего. Нагу нет дела до людей… Их он легко бы пустил в расход, узнай, что из-за них грозит опасность камню.
Что же это за мир такой?
— Хассор всех жён водит в сокровищницу на экскурсию?
— Что? — Сайя спешила увести меня от чужих глаз и скрыть сам факт того, что возле сокровищницы что-то было. — Нет, таким хассор никогда не занимался. Я… я удивлена тем, что произошло. Что великий хассор хотел узнать?
— Не знаю, Сайя, — солгала, поняв, что здесь, похоже, никому веры нет. — Хассор мне об этом не сказал, а я не расспрашивала.
— Тогда вернёмся в вашу спальню… Я должна вас подготовить к вечеру, к приходу хассора.
