– А вот представь, – объяснял староста дальше. – Девочку гнобили в школе, не любили дома, она очень хотела всем в ответ навалять, но мамаша внушала быть послушной и правильной. Догадалась, о ком это я? Ты в своем стремлении угодить подавляла в себе агрессию. В результате под действием психотравмирующих факторов внутри развилась другая личность, второй центр, и она, в отличие от тебя, «злая», распущенная, и чересчур уверенная в себе особа. Эта личность не скупится на нежности, легко начищая хари обидчикам. Ты ведь не все помнишь из тех моментов, верно? И провалы во времени у тебя бывали?
– Да, так и есть… – голос девушки предательски дрогнул. Все-таки его слова звучали здраво и, что самое неприятное, с позиции медицины также были верны. Спокойно, это ведь просто точка зрения Нила, она убедительна, только если смотреть под его углом. Но почему она вновь и вновь на это попадается!?
– Что тебя переключило перед клубом, я уже понял, – Нил помрачнел, – новости о Димке. – А что вернуло назад, можешь сказать?
– Кажется… испуг за Антона. Пантера его чуть не убила там, если бы я не вмешалась…
Лицо старосты вытянулось, а следом на губах заиграла усмешка.
– Да ну! Теперь понятно, почему Антон не сказал. Если тебя кидает назад, стоит только возникнуть страху за него… то он будет использовать это и дальше.
– Не сказал… что? – но водитель на это лишь усмехнулся. – Антон советует перепросмотреть травмирующие переживания из медитативного состояния и… – она сбилась и окончательно вспотела.
– Мне бы стало спокойнее, если бы ты посетила рекомендованного мной специалиста. Твое заболевание лечится психотерапией – интеграцией личностей. Однако, – уже с меньшей уверенностью в голосе заключил он, – не могу не признать, что методы Антона бывают по-своему эффективны. Видимо, перепросмотром из эталонного состояния можно построить совсем новую личность, собрать себя заново, – и он включил подогрев сидений.
– Ты издеваешься сейчас?! – громко возмутилась пассажирка. – Нужно, наоборот, кондер врубить, жара жуткая, что на улице, что в салоне.
Он уставился на спутницу немигающим взглядом.
– Разве? Колотунище ведь…
– Да у меня вся футболка мокрая! Хоть выжимай… – она отлепила ее от кожи и помахала туда-сюда тканью, обеспечив свободный приток воздуха к груди. И вдруг резко ее отпустила.
– Заметила наконец, что лифчик одеть забыла, а майка просвечивает? – ехидно поддел водитель. Катя покраснела и растерялась: хорошо хоть, что они никого не встретили по дороге.
– Ладно, – нехотя сжалился он, и машина, вильнув, прижалась к обочине, – в багажнике как-то Антон забыл свои шмотки. Давно хочу от них избавиться, так что забери их и кинь в его шкаф, а то точно выброшу. Заодно можешь порыться и что-то нацепить, дабы прикрыть свое столь явное непотребство.
Девушка пулей выскочила из машины и, нырнув в багажник с головой, извлекла кулек. Надела сверху мужскую полосатую футболку и, облегченно выдохнув, села назад в салон.
– Спасибо, но стало еще жарче, – подытожила она. – Сейчас задохнусь или получу тепловой удар.
На это староста промолчал, лишь сильнее вдавил педаль газа. Катя нахмурилась. Какой-то он был неестественно бледный. Перегнулась вбок и дотронулась тыльной стороной ладони до его лба. Он вздрогнул, но не отстранился. Его лоб был… кипяточным!
– Да у тебя температура! – переместила руку на его пальцы на руле. А вот они были холодными. – Причем она все еще поднимается! Ты заболел.
