Секунды до грозы. Книга 1 - страница 24

Что там стряслось такое, что Леклер, человек хладнокровный, как вершины Драконьих гор, вдруг закипел? Кто-то, небось, упал с драконьего чучела? Или опять особо смелые и глупые приняли эликсир храбрости вперемешку с настойкой левитации и полезли на крышу? Чего только на фестивали Драконьей Песни я не повидала. Всё самое безумное стекается в госпиталь. А может… о Святой Корбо, может, это я в чём-то виновата? Хотя за три года работы я не припомню ни одного случая, чтобы Леклер орал. Он максимум может показательно вздохнуть.

Короче, я морально готовилась ко всему. Почти ко всему.

Но вот к ЭТОМУ – точно не была.

Что за… Я же пришла в госпиталь, а не в гробницу! Где все? Где вопли? Где сломанные конечности и проклятия в адрес пирожков с мясом? Где отравления, ожоги, и дополнительные наросты на телах? Где этот бесконечный поток стонущих и израненных?

А здесь… тишина. Такая, что хочется проверить, дышишь ли ты сам. Столы пустые, койки заправлены, склянки с лекарствами полные – и ни одной живой души.

– Это что, шутка? – прошептала я, начиная подозревать неладное. Я либо сплю, либо меня забыли позвать на массовое бегство.

Пустота, глухая и давящая, заполнила узкий коридор госпиталя. Каменные стены, обычно скучные, как лекции старшего лекаря о пользе козьего навоза в компрессах, теперь дышали тревогой – да так, что мурашки по спине маршировать начинали. Свет из крохотных окон под потолком лениво струился вниз, выхватывая из полумрака пыль, тени и нехорошее предчувствие. Где все? Где Леклер?

Единственное место в госпитале, откуда доносился хоть какой-то подозрительный шорох —.зал отсечения конечностей. Я направилась туда с видом мученицы, которую вот-вот принесут в жертву во имя высшего медицинского долга. Едва я подошла к массивной дубовой двери – такой увесистой, что ею запросто можно было бы заколотить вход в драконье логово, – как она, будто учуяв моё приближение, жалобно заскрипела и распахнулась сама.

Я едва не впечаталась носом в жилет доктора Пьера Леклера. Моего начальника, учителя, и, без всякого сомнения, одного из самых талантливых лекарей, каких только носила земля. Пациенты его обожали – и не только за то, что говорил ласково, а резал точно. За три года под его началом я не видела ни одной ошибки – ни капли лишней крови, ни диагноза мимо цели. Да кто он вообще, человек или благословение? Удивительно, что за двадцать лет безупречного врачевания его ещё не переманили в госпитали Голубых Крыш почётным титулом и подносом пирожков.

Правда, в данный момент он выглядел так, будто вот-вот кого-нибудь вскроет не по медицинским соображениям, а чисто для душевного равновесия.

– Здравствуйте, месье Леклер, – пробормотала я, чувствуя, как щёки залились лёгким румянцем от его мягкого, почти родного взгляда – тёплого, уютного, заботливого. Мы не были близки, но я невольно считала его своим дедушкой. Возможно, это из-за того, что, когда он улыбался, морщинки у глаз становились такими же, как у капитана над камином в гостиной дома.

– Оставим формальности, Софи, – сказал он, обхватывая меня за плечи, и с мягким усилием уволок в свой кабинет, что находился в том же коридоре.

Каменные стены этой лечебной коморки, в отличие от унылых госпитальных коридоров, не вызывали желания срочно сбежать куда подальше, желательно в лес и с кабаном наперегонки. Тут было… уютно. По-провинциальному, по-домашнему. Полки ломились от склянок с настойками, мазями и прочими зельями, которыми можно было и вылечить, и покалечить. Большую часть из них я заготавливала сама, а потому знала, где какая стоит, даже с закрытыми глазами – особенно если сильно воняет.