Конечно, я пытался.
Пусть моей человеческой натурой полностью завладела апатия, но перед явной угрозой для жизни во мне проснулось нечто звериное – на уровне животных инстинктов. Я греб руками, распихивал землю ногами – но без толку.
Я понял, что у меня осталось совсем мало времени. Возможно, последние минуты. Странно, но в этот миг утихомирились даже животные инстинкты.
Смирились с поражением, осознав безвыходность ситуации.
Вдруг мое бедро обожгло резкой болью, и вокруг меня возникла искрящаяся полупрозрачная сфера. Она медленно и упорно принялась продираться сквозь слоистую почву к поверхности.
К белому свету.
К жизни.
Я слышал, как надсадно трещат горные породы – лопаясь и разваливаясь на части, расползаясь в стороны и пропуская сферу туда, куда она стремилась.
Что это?!
И только сейчас вспомнил, что по-прежнему носил в кармане тот непонятный амулет, правда, и амулетом его уже не считал. Как ни странно, у меня его не отняли. Не придали ему никакого значения – простецкий камешек на веревочке, ленточкой перевязанный.
Да кому он нужен?
Я словно проснулся, амулет помог мне воспрянуть духом.
Ничего себе камешек!
И тотчас в мозгу забились, четко проявились слова богоотступников: «Да поднимется она из глубин!»
Вот и я поднимаюсь на поверхность из самых темных глубин, как в прямом, так и в переносном смысле…
Каторга?! Да пропади она пропадом!
Пусть так устроен здешний мир, но почему я должен с этим мириться?
Мне это не подходит! Отныне я буду биться до последнего вздоха и больше не позволю заточить себя ни в темницу, ни в конуру, ни в штольню!
Тем временем сфера, спасающая меня, достигла нулевого уровня, и тотчас лопнула практически беззвучно, как мыльный пузырь.
Я огляделся. Никого. Даже Фрола не видать.
Лунотрясение прекратилось также быстро, как, в общем-то, и началось. Будто бы неведомые силы устроили его специально для меня. Для моего освобождения.
Вынул из кармана тусклую штуковину и долго не без удивления рассматривал ее.
«Ничего себе! Занятный амулет… А что ж ты раньше тихушничал?! – мысленно отругал его я. – Столько времени и сил я угробил впустую! Думал – уже всё, а ты, зараза, полеживал себе преспокойненько в кармане…»
Конечно же, я его сразу «простил» и даже не засунул обратно в штаны, а аккуратно расправив веревочку, водрузил себе на шею и спрятал под одежду.
Еще раз оглядел окрестности и приметил сапоги надсмотрщика, торчавшие из-под белесой глыбы с острыми краями, скатившейся с горы.
– Ну, у каждого своя судьба, – хмыкнул я, немного сожалея, что уравновесить наше прошлое «общение» теперь уже не выйдет.
Не стану же я хлестать кнутом мертвяка, как бы мне этого не хотелось…
Вернувшись в городок рудокопов, увидел приятную моему глазу картину – лагеря больше не существовало, словно его здесь никогда и не было. Все до одного строения провались под землю, включая мою ненавистную будку.
Никаких следов от каторжной «обители» не осталось.
Наверное, появившаяся тут и целиком поглотившая лагерь расщелина быстро «залечилась» и затянулась.
Что случилось с остальными каторжанами – ни выяснять, ни думать об этом – мне не хотелось. Кто сумел, тот спасся. Против стихии не попрешь.
Я желал лишь одного – скорее убраться отсюда и забыть всё, происходившее здесь, как чрезмерно затянувшийся ночной кошмар…
***
На мне были лохмотья, раньше называвшиеся приличной одеждой. Робу каторжанам не выдавали. Граф явно экономил. Да и к чему тратиться? Каторжане доживают свои оставшиеся дни у чёрта на куличках, далеко от глаз общества.
