– Не находись тогда, – пожал я равнодушно плечами.
Она рассмеялась. Звонко, якобы от души. Ольга умела.
– Это уже перегиб, но осторожность не помешает. Ты ведь знаешь: я слишком заметная, чтобы пройти мимо. Все твои враги только и ждут, когда ты оступишься. А если не оступишься, найдут, на что надавить. Например, манипулировать твоими слабостями или привязанностями. То, что ты рискуешь собой, это нормально. Мужчины любят адреналин и острые ощущения. Вам по статусу положено. Но у каждого из вас есть уязвимые места, на которые, при желании, можно надавить.
– Всё верно, – согласился я. – Ты очень умная женщина, Ольга.
– Хельга, – поправила терпеливо меня она, зная, что я никогда не буду называть её чужим именем.
Несмотря на всю маскировку, я слышал в её голосе тщательно скрываемое раздражение. Ольга всё ещё надеялась меня перевоспитать, прогнуть под себя. Не тот случай. Я вообще не уверен, что какая-то женщина сможет меня подмять, сделать слабым. Однажды это случилось. Повторения я не хочу[1].
У Ольги всегда зашкаливало самомнение. Она не была мне дорога и слишком близка. Я бы никогда не назвал её своим слабым местом. Но, однозначно, не хотел бы, чтобы её втянули в грязные игры, что велись вокруг меня. Совсем уж отмороженно-бездушным я не был.
– Почему бы нам не перестраховаться? – предложила она. – Найдём девушку, что сыграет роль твоей невесты и посмотрим, что из этого получится.
Проще было бы расстаться со статусом «не свободен», что немного сдерживал натиск интереса со стороны других женщин, для которых я служил слишком привлекательным объектом для матримониальных планов.
Ольга в этом плане удачно справлялась со своей ролью: достаточно было на неё посмотреть, чтобы решить, что шансы если и существуют ко мне подобраться, то мизерные. Может, поэтому я ответил:
– Я подумаю.
Так было положено начало интриге, которую затеял не я.
Я не забыл о нашем разговоре, но ничего не предпринимал. У меня хватало дел, чтобы ещё думать об этом или заморачиваться.
А потом появилась Ника. Торчала перед глазами, как заноза, тревожила, будила непонятные чувства.
Дан был прав. Я её хотел. До узла во всех внутренностях.
Я не строил иллюзий на её счёт. Понимал почти с самого начала: она оказалась рядом неспроста. Но у меня, как и у многих людей, что постоянно рискуют, ведут бизнес, хорошо развито чутьё: дерьмовых людей я чувствую и вижу за километр. В Нике ничего плохого не было. Слишком юная, одинокая, испуганная.
Я хотел достучаться до неё. Не сломать, не продавить, не прижать и вынудить к признаниям, а чтобы она сама захотела и меня, и откровенничать.
Всё, что я делал, походило на карикатуру ухаживаний. Безотчётно хотелось сделать для неё что-то важное, настоящее.
А потом эти Астафьевские глаза. И сомнения, что рвали меня на части. Это была ядрёная смесь досады, раздражения, злости, которую куда-то надо было сбросить, чтобы не сорваться.
То, что я делал, логике не поддавалось. Я пытался быть рядом. Хоть немного находиться в её обществе, дышать запахом земляники и лесных ягод и всё время думать: что же она хранит в себе, девочка Ника, которая явно Астафьева, хоть ни один документ этого не подтверждал.
Тогда, в ресторане, Ольга появилась неожиданно. Я напрочь забыл о ней. Не отвечал на телефонные звонки. Сбрасывал и тут же её существование вылетало у меня из головы. Не до неё было. И она не появлялась, не мозолила глаза, не задавала лишних вопросов. Исчезла на какое-то время, чтобы нагрянуть внезапно в заведение, куда я повёз Нику пообедать.
