– Профессор Навон, мисс Маркес, – поздоровался он, подходя к столику. – Благодарю, что пришли.
– Доктор Горенштейн, – ответил Эли, вставая. – Мы очень заинтересованы в том, что вы хотели рассказать.
Старик осторожно сел, поставив трость к стене, и внимательно оглядел кафе. Его глаза задержались на нескольких посетителях – молодом человеке с ноутбуком у окна, женщине средних лет, читающей газету, паре студентов за соседним столиком. После долгого изучения он удовлетворенно кивнул.
– Прежде чем мы начнем, – сказал он тихим, но четким голосом, – позвольте спросить: вы действительно готовы узнать правду? Даже если она окажется опаснее, чем вы предполагаете?
Сара и Эли переглянулись. В голосе старика звучала такая серьезность, что стало не по себе.
– Доктор, – сказала Сара, – после вчерашнего мы готовы ко всему.
– Боюсь, это не так, – печально улыбнулся Горенштейн. – Никто не готов к тому, что я собираюсь рассказать. Но раз уж вы ввязались в эту историю, лучше знать, с чем имеете дело.
Он открыл свою сумку и достал толстую папку с пожелтевшими от времени краями:
– То, что вы обнаружили в Циппори и в испанских архивах, – лишь верхушка айсберга. "Хранители светоча" существовали. И существуют до сих пор.
– Существуют? – Эли чуть не подавился кофе.
– О да. Более того, они знают о ваших исследованиях. И именно поэтому профессор Розенберг вчера так агрессивно атаковал вас.
– Розенберг связан с ними?
– Розенберг – один из них. Точнее, он работает на тех, кто считает, что некоторые тайны должны остаться похороненными навсегда.
Горенштейн открыл папку и достал фотографию. Это был черно-белый снимок, сделанный при плохом освещении, но детали различались четко:
– Посмотрите на это.
На фотографии была изображена древняя каменная плита с вырезанным на ней символом. Символ представлял собой семиконечную звезду, в центре которой находилось изображение меноры – но не обычной семиконечной, а с шестью ветвями. Под символом шли строки текста на иврите.
– Откуда это? – спросила Сара, приближая фотографию к глазам.
– Из подвалов Ватикана. Секретные архивы. Официально такой плиты там нет. Но я видел ее собственными глазами в 1987 году.
– Как вы туда попали?
– Долгая история, – вздохнул Горенштейн. – Скажу только, что "Хранители светоча" – не единственная организация, которая интересуется этими тайнами. Есть и другие. И не все из них преследуют благородные цели.
Он отложил фотографию и достал еще один документ – копию средневековой рукописи. Пергамент был покрыт плотным рукописным текстом на иврите, с заметками на полях.
– Это из Оксфордской коллекции Бодлианской библиотеки. XII век. Письмо раввина Авраама бен Давида из Прованса своему учителю в Вавилоне. Он пишет: "То, что было сокрыто в Храме, не исчезло с его разрушением. Семь светочей стали шестью в камне, чтобы седьмой мог жить в сердцах верных".
– "Семь светочей стали шестью", – повторил Эли. – Та же формула, что мы нашли в толедских документах.
– Именно. Но самое интересное – дальше. Раввин пишет о "великом сокрытии", которое произошло незадолго до разрушения Второго Храма в 70 году н.э. Группа священников и мудрецов якобы спрятала нечто очень важное, разделив информацию о местонахождении тайника на семь частей.
– Семь частей для семи синагог? – предположила Сара.
– Не совсем. Семь частей для семи мест. Синагоги появились позже, как маркеры этих мест. Их строили там, где хранились фрагменты, чтобы святость места оставалась неприкосновенной.
