При их приближении мужчина вскочил на ноги. Застыл в поклоне. Хризанту стало неловко: судя по напряжению, у старика болела спина.
– Спасибо, что нашли время прийти сами, – поспешил перейти к делу Хризант. Это сработало – мастер с явным облегчением выпрямил спину.
Великий камергер указал ладонью на ларец. Мастер, уловив намек, щелкнул замком и вынул один из браслетов. Он тут же блеснул на свету узором – ветвью с листьями, которая опутывала браслет, точно вена руку. В листьях мерцали синие сапфиры.
Второй браслет был похож разве что формой – он тянулся от запястья до локтя. Вместо листьев на нем мерцали алмазные лучи солнца. Здесь же были и две луны, что частенько встречались вместе на ночном небосклоне. Но их не стали украшать драгоценными камнями – не положено лунам затмевать солнце-короля.
Хризант оглядел браслет. Мастер сделал работу прекрасно, но великий камергер не поймет, если принц не проявит усердие. Потому Хризант долго всматривался в вычищенный металл. А затем надел браслет на руку. Камергер одобрительно хмыкнул, едва щелкнули засечки, и заговорил о том, как создавалась реликвия – больше объяснял мастеру, чтобы подчеркнуть величие правящего дома. Хризант-то хорошо знал эту историю. Но вот примерял парный браслет впервые.
По телу пробежала теплая волна и слегка взбудоражила. Ведь это и правда происходит – через месяц он будет помолвлен, и эта клятва, уже перед богом, сделает его полноправным преемником короля.
– С нетерпением жду этого момента, ваше высочество, – будто услышав его мысли, сказал великий камергер.
Хризант улыбнулся и поблагодарил мастера за работу. У старика заметно отлегло от сердца.
Пока великий камергер распоряжался об оплате, Хризант положил браслет ко второму, солнечно-лунному, и захлопнул крышку ларца. Вплоть до самой церемонии реликвия не понадобится.
***
Оба рекрута вытянулись в струнку, как и полагается по уставу. И оба старательно избегали смотреть на капитана Королевской стражи. Тот, кого звали Градом, вперил взгляд в точку чуть выше макушки Эммана. Людовик же, красный, как томат, со ссадинами на лице и истерзанной униформой, невидяще пялился на капитанские ботинки. И не скажешь, что в этом мальчишке течет благородная кровь.
Града тоже потрепало. Скулу рассекло очень близко к глазу, и кровь уже запеклась. Волосы были в пыли, мокрые и в беспорядке, словно парень вылез из помойки. Что уж говорить об одежде. Все-таки он сражался с лучшим из дворянских сынов, отобранных служить под началом его высочества. Тем интереснее, что незнатный, родом из орьской глубинки победил. Не зря Эмман приметил его полгода назад в северных казармах.
Но сейчас восхищаться своей прозорливостью было не ко времени. Оба рекрута натворили дел и должны понести наказание.
– Говорите, – сказал Эмман.
Произнес, как обычно, не повышая голоса. Но рекруты вздрогнули, как по команде. Град опустил взгляд до переносицы капитана. Людовик сглотнул и искоса глянул на бывшего противника.
– Вы отрезали друг другу языки?
Наконец они очнулись.
– Нет, капитан, – ответил Град.
– Нет, капитан, – повторил за ним Людовик и скривился. – Сожалею, что наш поединок зашел слишком далеко. Мы собирались решить один вопрос в бою, и не рассчитали силы. Этого не повторится.
– Точно, – эхом откликнулся Град. Но таким тоном, что Эмман сощурился: мальчишка только что пообещал, что уделает дворянина вдвое круче, едва подвернется повод.
