– Гляжу, тренировки еще не вышибли из тебя дерзость, Град?
Рекрут выдержал взгляд капитана.
– Я стремлюсь одолеть любого противника, чего бы мне это ни стоило. И чем противник сильнее, тем лучше – так я смогу быстрее расти.
– О, среди нас мечтатель? – Эмман скрестил руки на груди.
– Не мечта, капитан. Цель. Она дает мне направление и силы идти вперед. Если Людовик или кто-то другой предложит снова столкнуться на полигоне, я не посмею отказать. Иначе проявлю неуважение к достойному сопернику.
– Тч. – Людовик нахмурился, но не стал говорить в присутствии капитана, считает ли лесть уместной.
– Хочешь разодрать кому-то глотку, отправляйся в Плесневелые кварталы. Держать не буду. Увидишь, как отнесется к этому Теневой. – Эмман резко сдвинул брови. – Но здесь вам дворец короля, мать твою. Полигон – часть этой территории. Вы устроили бойню под королевскими окнами. Случись здесь убийство, что будет, а? Об этом сразу растреплют по всей Ории и вынесут за пределы страны. Даже стража не сможет быстро заткнуть людям рты.
– До этого бы не дошло, капитан, – вспыхнул Людовик. Но под взглядом Эммана только больше покраснел и стиснул от досады зубы.
– Я бы не убил дворянина, – сказал Град. Чересчур спокойно, словно происходящее его не касалось. – Я понимаю, что мне пришлось бы отвечать за поступок и перед семьей Людовика, и перед самим королем. Тогда со мной было бы покончено.
Эмман смотрел на рекрута сверху вниз.
– Не убил. А калекой сделал бы?
– Если бы потребовалось, – заявил Град.
Глаза у него были стальные, как у самого Эммана в юные годы. А вот твердость во взгляде капитан приобрел несколько позже – лет с двадцати, когда настало время относиться к жизни серьезнее. Правда, неопытность брала свое: несмотря на стойкость, венка на шее Града билась, выдавая волнение. Эмман был уверен, что едва он отвернется, Град попытается вытереть вспотевшие ладони о штаны.
– Я готов понести наказание, капитан. Но обязан сказать: наш бой с Людовиком был честным. Проявлять к нему жалость я не намерен и впредь – это его только опозорит перед остальными.
– Заткнись уже, – выдавил Людовик, стискивая кулаки.
– Достаточно, – прервал Эмман.
Наказание для них уже было определено – всё это прописывалось в уставе.
– Усекли? – уточнил капитан после объявления внеочередного наряда и дополнительных изнуряющих тренировок. Рекруты ответили без запинки. Только Людовик не пытался скрывать, что расстроен исходом. Неудивительно – наследника Кастеров еще никто из ровесников не мог одолеть, это даже сделало его заносчивым. Может, произошедшее сегодня собьет с него спесь.
Когда они ушли, Эмман тронул переносицу. Какое-то время он так и стоял, прислушиваясь к тому, как гудит в голове, и мысли, одна за другой, проносятся, освеженные воспоминаниями. Затем улыбнулся. Наказание наказанием, но черт возьми – рекрут Град его порадовал. Из него выйдет отличный защитник государя. Принцу прямо-таки повезло – хоть кто-то разбавит дворянские лица, которых Хризант знает с детских лет. А верности в незнатном человеке будет двое больше – кто, как не он, будет зависеть от воли будущего короля.
В дверь постучались.
– Господин Шемн, – поприветствовал слуга, прикрепленный к королевским казармам. – Велено передать вам письмо. Здесь печать Чернодонного острога.
– Неужели?
Капитан принял послание и отпустил слугу. Вернулся к столу, чтобы ножом вскрыть печать. Строчки были скорые и сулили кое-что, чего Эмман не думал получить так рано. Он почему-то считал, что поиски этого человека затянутся еще на несколько месяцев.
