Аламей, прижавшись к моему боку, счастливо вздохнула и, встав на носочки, куснула меня за мочку уха.
– Я соскучилась…
– Как и я, моя саари, моя любимая, – подхватив хрупкую саифу на руки, я направился к особняку, радуясь, что тётя оказалась весьма проницательной и оставила дом абсолютно пустым.
Этот день, и, возможно, даже ночь, будут только нашими…
А все дела мы отложим до завтра.
***
Моя жизнь в последнее время больше походила на марафон тренировок. Два последних Аридэ были потрачены на улучшение навыков владения мечом и Дарен. Теперь я, как и мой отец, мог становиться частью междумирья, находясь при этом в реальном мире: оставляя в Дарен кусочек тела, а точнее волосы, что позволяло совершать мгновенный переход, не разыскивая тени. Именно так Элеран достигал максимальной эффективности в сражениях. Но мне постоянно напоминали, что этот способ не является секретом для врага, а потому важно было сберечь длину и не подставлять хвост под удары, чтобы не разорвать связь с междумирьем, ведь иначе придётся искать уже настоящую тень, которая даст путь к отступлению. За время дуэлей в Риодэс я терял свои волосы не единожды, а Аламей смогла существенно повысить свои навыки по сведению шрамов, так как ни одна магическая защита не могла долго противостоять магу меча. А учили меня только они, так как от тренировок с саифами без дара меня отстранили после того, как я чуть не отрубил руку своему оппоненту.
Я знатно вытянулся в росте, догоняя отца, и раздался в плечах. К моему счастью, длина моих волос остановилась, не доходя до талии, а потому я каждое утро делал простой хвост или мирился с десятиминутным плетением косы руками Мей, которая просто пищала от восторга каждый раз, когда я принимал её заботу. На торжественные выходы она собирала из моих прядей уже мудрёную косу, украшая кончик лентой в цвет своего платья и заколкой из белого золота в виде солнца, подаренной мне принцессой эльфов на моё восемнадцатие.
Мы с Мей взяли в привычку обмениваться с Иримэль алир Эдоен письмами и подарками, и уже были заочно знакомы с её братьями. Отец считал подобное общение полезным и только поощрял наши начинания.
Моя возлюбленная также много училась, тренировалась и уверенно шла к экзамену на жрицу Шин. Как-то Мей спросила, не буду ли я огорчён, если она возьмёт новый ранг при храме раньше меня. Подобное внимание к моим чувствам оказалось очень приятным, но я заверил, что её успехи – и мои тоже, ведь мы же Тиссенэвей. Аламей тогда расплакалась, потому что её подруги успели развить в ней идею, что я обязательно обижусь. Я же сообщил, что они ей просто завидуют.
С собственными друзьями мне пока не везло. Мы хорошо общались с послушниками и младшими жрецами при Храме Анарен в столице и в некоторых городах, где я регулярно бывал. Также я часто разговаривал на отвлечённые темы с ансар Аскерием, который давно разрешил обращаться к нему на «ты» и сокращать его имя. Но назвать его другом, с которым можно сесть вечером у камина и выпить за встречу, я не мог. Возможно, это дело времени, но, в целом, общения мне хватало, и я не жаловался.
Накануне тысячелетия Элерана нас внезапно пригласили во дворец. Всю семью – без исключения. Папа взволнованно попросил нас одеться торжественно, отдавая предпочтение красным костюмам с золочёной вышивкой, а потом повёл нас прямо по улицам, с нашей скалы на королевскую. Горожане удивлённо оборачивались нам вслед, а мы гадали, что происходит.
