Семья как быт и бытие в истории и жизни - страница 18

В историческом же материализме утверждение первичного главенства женщины в первобытной общности базируется как раз на предположении первобытного промискуитета, как и на том, что женский труд играл тогда более важную для существования этой общности роль, чем мужской. Однако, во-первых, сама роль производственного фактора в жизни человека марксизмом сильно преувеличена, а во-вторых, трезвое исследование ранней истории человечества показывает, что женский труд все-таки никогда не мог играть определяющей роли в жизни первобытного общества.

Если даже предположить, что охота (основное занятие мужчин) была когда-то менее производительным занятием, чем собирательство (удел женщин), что уже крайне сомнительно, то тогда совершенно неясно, что же заставляло мужчин все-таки заниматься этим бесперспективным делом? Почему бы им по всем законам экономики не переключиться на более прибыльное собирательство? Можно, конечно, предположить, что женщинам почему-то лучше удавалось собирательство, и они вытеснили мужчин из этой сферы деятельности… Но предположение конкурентного производства в доисторическом человечестве – это уже совершенная нелепость. Кроме того, не только лучшие охотники и рыбаки, но и заядлые грибники и ягодники, и профессиональные бортники испокон веков были мужчины. Скорее можно сказать, что это они вытесняют женщин из сферы собирательства, точнее – освобождают их от этой работы, как только к этому появляется возможность. Обязанность труда и основная тяжесть обеспечения семьи всегда лежала на мужчинах, у женщин есть не менее важное дело, делать которое способны только они – рождение и воспитание детей.

Таким образом, мы предполагаем в качестве исходного пункта истории семьи различные вариации патриархальной структуры, как формы существования родового строя общества. Во главе семьи находится мужчина, имеющий под своей властью одну или несколько жен, детей, рожденных от них, и, возможно, других более далеких родственников.

На наш взгляд, этот исходный архетип семейной жизни сохраняет свою силу даже в том случае, когда реально распространенные в данном обществе формы семейно-брачных отношений имеют в большей или меньшей степени отходят от него. Некоторый незначительный отход от архетипа вполне естественен, а сильный уход от него случается крайне редко. Но в любом случае архетип в буквальном переводе с греческого имеет смысл первообраза, первоотпечатка, образца-оригинала, с которого делаются копии. Патриархальная семья, описанная выше, является таким первообразцом для человеческой семьи как таковой. Причем наиболее чистым вариантом этого архетипа является семья моногамная. Даже в случае многоженства за внешней формой «одновременного обладания» в отношениях супругов можно все-таки разглядеть «тайну двух», которые делаются «единой плотью».

Брак в любом случае есть союз мужчины и женщины, скрепленный обещанием взаимной верности, в котором достигается глубокое взаимопроникновение и единство жизни. Этот союз, по крайней мере, в момент заключения, мыслится как вечный и нерушимый, притом устанавливающий совершенно исключительные отношения внутри пары в том смысле, что внутри этих отношений нет места для третьего. В подтверждение высказанной мысли мы приведем суждения мыслителя весьма далекого от отвлеченной мечтательности и произвольных измышлений: «Брак есть по существу