Эх, наверное, Усольцев не столь придирчив к мелочам или его мысли настроены не на ребенка, а заняты чем-то другим более важным для миллиардера, раз он, скользнув взглядом по сыну, безучастно отворачивается. Берет бокал с ледяной водой, чтобы промочить горло.
— Лен, — на подиум взбирается мать, — отведу Матвея в детскую комнату, а то программа вечера скоро начнется. Ребенок будет мешать.
— Он мне ничем не помешает, — крепче обнимаю малыша.
— Действительно, — впервые с мамой соглашается Яр. — Пусть резвится в своей возрастной компании. Матвею с ребятней будет интереснее. А ты в перерывах за ним наблюдай.
Как же не хочется отпускать своего милого сыночка. Ласково погладив его по головке, спрашиваю:
— Пойдешь знакомиться с новыми друзьями?
— Да! — кивает мой крепыш.
— Хорошо, тогда бабушка тебя отведет.
Ссаживаю Матвея с колен. Он топает к бабульке и послушно берет ее за руку. На мгновенье обернувшись ко мне, машет.
— Мы не прощаемся, солнышко! — говорю я. — Скоро я к тебе приду или ты ко мне, если соскучишься.
— Ага.
Вечер продолжается.
И я не отмечаю, что муж переполнен счастьем, оно не плещется в нем, как вода в фонтане. Ярослав ведет себя сдержанно, терпеливо позирует перед фотографами, закинув руку на спинку моего кресла. То и дело уходит, чтобы поговорить с какими-то серьезными людьми в дорогих костюмах. Догадываюсь, что они его партнеры по бизнесу.
Я спокойно наблюдаю за приглашенными артистами, аплодирую после каждого их номера.
Нахожу взглядом мать, которую усадили в самый угол возле вазона с разлапистым цветком, будто она тоже часть ресторанного интерьера.
Мама не слишком довольна, потому что время идет, а тоста ее величеству еще ни одного не посвятили, и вообще не оказывают ей никаких почестей. Кроме того Усольцев отказался нанимать для торжества тамаду с традиционными конкурсами, а мать так хотела с гордо поднятой головой держать каравай и смотреть, как мы с Яром его кусаем…
А после полуночи Ярослав Андреевич без всякого сожаления отправляет новоиспеченную тещу обратно в особняк, потому что Матвей устал и ему давно пора спать.
Мать бы и рада возразить, но боится Усольцева и слишком любит его деньги, поэтому прикусывает свой язычок и подчиняется.
Вот она обратная сторона ее желанной жизни, в которой мать живет за счет другого человека и пользуется всеми его благами — в любых спорных ситуациях свое мнение она должна просто свернуть в тугую трубочку и засунуть в задний проход.
Облокотившись на стол, подпираю ладонью щеку и зеваю.
Первое свадебное волнение меня отпускает, я лениво осматриваю танцующих гостей, но вдруг напрягаюсь, когда замечаю вошедшего в ресторан мужчину.
Он здоровенный, как шкаф. Одет во все черное вплоть до галстука и рубашки. Скуластый, сурового вида. На его голове стрижка квадратной площадкой, что добавляет его образу жесткости.
Мужчина марширует прямиком к нашему столу, даже не стараясь обходить гостей — они сами при виде его инстинктивно расступаются.
— Кто он? — откинувшись на спинку кресла, спрашиваю Ярослава.
— Георг, мой начальник охраны.
— Почему я раньше его не видела?
— Он был на задании.
Остановившись возле стола, Георг сдержанно кивает мне и переводит хмурый взгляд на Усольцева.
Муж второй раз за все торжество будто засиял — первый, когда встретил меня в свадебном платье возле арки.
— Говори, — произносит Яр, намекая, что слова начальника охраны не должны быть для меня тайной.
