— Ярослав Андреевич, нам удалось найти человека, который сможет починить разбитые камеры наблюдения из вашего кабинета. Скоро мы узнаем, кто вскрыл ваш сейф и выкрал документы.
— Какая прекрасная новость! — Усольцев хватает со стола бокал и салютует им Георгу. — Ты славно потрудился, теперь можешь отдохнуть. Кути, веселись. Можешь очаровать какую-нибудь женщину, кроме тех, — указывает рукой, в которой держит бокал, на столик, где сидят Вера и Марика в компании мужчин. — Их нельзя.
10. Глава 10
— Спасибо, Ярослав Андреевич, — голос Георга звучит как эхо из ада.
Ох, если бы ко мне подкатил такой двухметровый верзила с переломанным и заново сросшимся носом, я бы, наверное, упала под стол от ужаса и больше никогда не встала.
Зато Усольцев… в его взгляде явно что-то изменилось. Появилась чертовщинка. Он будто заново захотел жить после услышанного.
— Любимая, перестать киснуть, идем танцевать, — неожиданно он встает из-за стола и протягивает мне руку.
— Да я не очень, — бормочу, пытаясь отказаться.
— У нас свадьба, а ты весь вечер сидишь с лицом, как на поминках!
Ты вообще-то тоже так же выглядел, еще несколько минут назад...
Вкладываю руку в его теплую ладонь и встаю.
Ди-джей, едва заметив нас, тут же меняет зажигательный трек на нежную романтическую мелодию. Свет в зале становится приглушенным. Усольцев выводит меня в самый центр и скользит рукой по моей талии.
Ух! Странные ощущения, до дрожи непривычные возникают во мне, когда Яр в танце прижимает меня к себе. Его движения легкие, похожие на вальс, где танец ведет мужчина, а мне следует как бы отступать. Я в танцевальном искусстве неопытна, но, к удивлению, быстро подстраиваюсь.
— А тебя очень обрадовала новость о камерах, — подмечаю я.
— Обрадовала? Да меня распирает. Честное слово! Наконец-то я вычислю и накажу виновника, — опустив вторую руку мне на талию, Яр с легкостью, будто я ничего не вешу, отрывает меня от пола и снова кружит, а я взвизгиваю.
Гости аплодируют, думая, как же мы с мужем любим друг друга.
— Осторожно! — кричу я. — Не урони.
— Никогда, — остановившись, он плавно опускает меня, но его объятья все еще крепки. — Милая, это самый крутой день. Ты рядом. Дела налаживаются. Скоро я уничтожу ту черную полосу, в которой жил эти проклятые две недели.
Внезапно Яр склоняется к моему лицу и в порыве эмоций сливает наши губы в поцелуе. Я даже предпринять ничего успеваю. Муж целует меня глубоко, жадно, проникая языком в рот. Кажется, я что-то мычу. Все мое тело охватывает невероятным жаром, я словно очутилась в эпицентре необузданного пожара, только боли совершенно не чувствую.
Мне слишком волнительно, непривычно. Язык мужа ощущается чем-то инородным. Я уже забыла, когда последний раз целовалась с мужчиной. Зажмуриваюсь в каком-то оцеплении, не набрасываюсь на Яра, как голодная до мужиков девушка, но и не отталкиваю его.
Усольцев кончиком языка обводит мои губы по контуру и вновь врывается в рот. Вздрогнув, несмело тянусь ему навстречу, отвечаю на поцелуй и словно схожу с ума.
Мне мерещится, что ресторан, люди, музыка — все исчезает, растворяясь в пространстве. И мы с Ярославом перемещаемся в прошлое, в ту ночь, когда нам было хорошо. Когда я еще не потеряла веру в Усольцева и искренне считала, что он просто трудоголик, работающий на хорошей должности, а не миллиардер.
— Не может быть, — он первый прерывает наш поцелуй и вдруг становится очень серьезным, всматриваясь в мои глаза, как в темную воду.
