Глава шестая
Два Египта одного Нила
До устья Нила, откуда отправлялась экспедиция, молодой римлянин добирался на верблюдах вместе с попутчиками, которых выбрал сам, – Хайремоном и Бадру.
Служитель Библиона был в восторге, узнав о такой возможности:
– Экспедиция по Нилу – мечта учёного, большая удача! Я правильно понял, что теперь обязан родственнику наместника?
Луций снисходительно отмахнулся.
– Не стоит благодарности! У меня свой интерес – теперь есть к кому обратиться за разъяснениями. – Он обернулся к Бадру: – И для уважаемого врача найдётся работа. А ещё будет очень полезно твоё знание истории Египта.
Среди скопления речных и морских судов с разной осадкой, грузовых баркасов и рыбацких лодок, разбросанных по гавани, особенно выделялась своими большими размерами баржа – судя по переоборудованию, не так давно перевозившая огромные статуи и блоки из каменоломни. Только вместо строительных материалов на палубе возвышались «жилые» навесы из тростниковых ширм и циновок. Если принять во внимание размеры баржи, она вмещала до ста человек команды и пассажиров.
Рядом с судном на берегу суетились грузчики, переносившие в нижнюю палубу вместительные кожаные тюки, рогожные кули и плетёные ивовые корзины. С осторожностью переводили наверх по трапу ослов. От скопления людей и животных в воздухе стоял несмолкаемый гомон.
Луций разглядел на берегу человека средних лет, одетого как римлянин, и угадал в нём начальника предстоящей экспедиции. Среди шумной толпы египтян, одетых в длинные, до пят, галабеи[35], он уверенно отдавал распоряжения сразу нескольким из них. В Александрии наместник сообщил имя этого человека – Атгалий. По происхождению он был греком, но давно уже стал римским гражданином.
Атгалий не стал тратить время на знакомство с Луцием и его спутниками. Поручил кормчему разместить их, как остальных членов экспедиции, на верхней палубе под навесом.
* * *
Постижение Нила у Сенеки Младшего началось ещё с уроков отца, который в юности зачитывался «Историей» Геродота. Теперь загадочная река предстала перед его взором – точно такая, как говорил отец:
«…Главным природным чудом Египта являются разливы Нила и последующие снижения уровня до прежнего состояния. После схода воды остаётся плодородный ил, но часть выносится в море, формируя в дельте беспорядочно намытые острова. Для иноземцев это явление выглядит удивительным, у местных жителей эта особенность Нила вызывает почтительный страх и уважение, как к божеству.
Во время ежегодных разливов долина реки, кроме поселений, фактически превращается в озеро, а поселения, расположенные на холмах или на возведённых насыпях, становятся похожими на острова.
Летом вода держится почти сорок дней, а затем постепенно сходит; за три месяца равнина обнажается и высыхает: чем быстрее идёт высыхание почвы, тем скорее землепашцы приступают к работе. Страна была бы безлюдной, если бы не существование Нила».
Голос Бадру прервал размышления Луция:
– В Риме знают, что геометрия появилась сначала у египтян благодаря Нилу? И только в правление Птолемея Первого грек Эвклид, работая в Мусейоне, написал свои «Начала».
Для Луция этот факт действительно был в новинку. Смещение границ земельных наделов во время разливов Нила, которые подчинены какому-то закономерному порядку, вызвало необходимость новых замеров и разметок. От египтян полезная наука перешла к грекам, затем к римлянам.
