Читать онлайн Анатолий Ильяхов - Сенека. Наставник императора

Всемирная история в романах

© Ильяхов А.Г., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

Анатолий Гаврилович Ильяхов, автор двух десятков научно-популярных и художественных произведений, родился в 1941 году в Сочи, в настоящее время живёт в Краснодаре.

До того как получить признание в качестве популяризатора Античности, писатель, по его собственным словам, прожил «большую и интересную жизнь инженера-строителя». Успешный карьерный рост от мастера участка до руководителя крупного производственного объединения сам по себе говорит о многом. Так же как и ответственная работа по контракту в Монголии и Афганистане в сложные для СССР годы.

В юности, общаясь со сверстниками из греческой диаспоры в Сочи, Анатолий Ильяхов услышал, что их предки – переселенцы из Греции. Возникший после этого интерес к греческой истории побудил познакомиться с трудами Геродота, Страбона, других историков. Так будущий писатель узнал, что греки ещё в VIII веке до н. э. «открыли» Чёрное море для торговли с местными племенами, массово организовывали поселения-колонии. Греческие полисы появились на побережье современного Крыма и Северного Причерноморья, в том числе города-государства Херсонес Таврический и Боспор Киммерийский, сосуществуя со скифами, таврами и прочими аборигенами Киммерийского полуострова.

В школьные годы Анатолий Ильяхов услышал имя Александра Македонского, воодушевился его полководческими подвигами и решил, что обязательно напишет о нём роман. Юношеская задумка стать писателем осуществилась через сорок лет, когда автор вышел на пенсию, ведь именно тогда появилась возможность перечитать собранные за всю жизнь в домашней библиотеке книги по античной тематике, переосмыслить собственные «литературные зарисовки», что велись все годы. В итоге помимо прочих трудов Ильяхов создал целых три романа о жизни Александра Македонского, каждый из которых отличается уверенной энциклопедичностью и захватывающей исторической фактологией. Даже подготовленный читатель обнаруживает в них немало любопытных сведений.

Античный мир канул в прошлое и, казалось бы, навсегда отдалился от современного бытия, но для писателя Анатолия Ильяхова древние греки, эллины, остаются живыми людьми со своими особыми страстями. Эти люди были способны на крайнюю жестокость и на удивительные прекрасные свершения, отчего их поступки и достижения, как и ошибки, преподают нам бесценный урок. По мнению автора, греческий историк Фукидид верно сказал, что «все исторические явления будут повторяться всегда, пока природа людей будет оставаться той же».

Дополнительные сведения о писателе А.Г. Ильяхове можно найти на сайте ilyahov.ru

Избранная библиография автора:

Вакху посвящённые. Секреты античной кулинарии, застолья и виноделия. 2007.

Эросу посвящённые. Античные любовные истории. 2007.

Афине посвящённые. Античная мудрость. 2007.

Пир мудрецов. Притчи, изречения, размышления. 2009.

Античные корни в русском языке. Этимологический словарь. 2010.

Эллада и Кубань. Путешествие в прошлое. 2012.

Игры эллинов у подножия Олимпа. Три тысячи лет до 2014 года. 2012.

Знак Зевса: роман. 2013.

Орёл в стае не летает: роман. 2014.

Избранник вечности: роман. 2016.

Наедине с мудростью. Древняя Греция. 2015.

Закон и право. Словарь правоведа. 2015.

Человек и природа. Словарь эколога. 2015.

Экономика и финансы. Историко-этимологический словарь. 2016.

Наука и производство. Политехнический словарь. 2016.

Медицина. Историко-этимологический словарь. 2016.

Философия разума. Словарь эрудита. 2017.

Античность в русском языке. Этимологический словарь. 2017, 2020, 2021.

Три чаши Диониса. Античный код современного виноделия. 2018.

Цицерон. Поцелуй Фортуны: роман. 2019.

Цицерон. Между Сциллой и Харибдой: роман. 2019.

Идиоты античного мира. Вразумительные истории. 2020.

Зенобия из рода Клеопатры: роман. 2021.

54 год н. э. Рим…

Поздним вечером в комнату престарелого Сенеки осторожно постучали. Вошёл слуга. Потоптавшись у двери, сообщил, что супруга императора ожидает его в малой трапезной. Агриппина редко приглашала посторонних на семейные застолья – лишь тех, кого называла своими друзьями. Сенека, будучи воспитателем её сына, не принадлежал к их кругу, но удостаивался подобной чести, если мать желала при гостях услышать об успехах юного Нерона.

Сенека наскоро собрался и направился в знакомое ему помещение, где обычно обедала семья императора.

Как всегда, по трём сторонам пиршественного стола располагались трапезные ложа. Свободным оставался проход для слуг, которые время от времени забирали опустевшую посуду, заставляя освободившееся пространство новыми блюдами.

Напротив входа за столом возлежал император Клавдий, тучный, похожий на пресытившегося стареющего льва. Судя по багровым пятнам на дряблых щеках, он уже изрядно выпил во время трапезы.

Появление Сенеки не отвлекло внимания ни Клавдия, ни других участников обеда. Четверо сенаторов, на которых Агриппина всегда возлагала надежды при улаживании политических вопросов, даже не повернули голов в сторону престарелого воспитателя. Не сделали этого и другие близкие императрице люди – старый понтифик, главный жрец храма Юпитера, и секретарь императора Паллант. О том, что Паллант был любовником Агриппины, не знал только её супруг.

Продолжая стоять в дверях, Сенека смотрел на Клавдия, который был в малой трапезной редким гостем. Император далеко не всегда откликался на приглашения супруги пообедать вместе с ней, особенно с участием её гостей. Ссылался на занятость государственными делами. Но если Агриппина настаивала, а она это умела, вяло сопротивлялся и непременно уступал. В таких случаях он откровенно скучал, неохотно вступал в разговоры с гостями, всем своим видом показывая, насколько тяготится необходимостью присутствия в их компании. А всё потому, что ещё в юности не отличался словоохотливостью, избегал публичных зрелищ, сторонился шумных, многолюдных сборищ.

Статус императора заставил Клавдия немало измениться в привычках и склонностях, пришлось общаться с гражданами на Форуме, посещать любимые народом зрелища – бои гладиаторов и состязания конных квадриг. По счастью, Клавдий даже в таких случаях мог представить, что находится почти в одиночестве, благодаря верной императорской гвардии, преторианцам, которые ограничивали доступ к телу.

Нелюдимость Клавдия, которую ему приходилось перебарывать, подпитывалась ещё и мыслью о том, что общение императора с народом не всегда заканчивается хорошо, ведь существуют заговорщики и бунтовщики, готовые покуситься на жизнь правителя.

В дни приёма граждан, когда римляне получали законную возможность обращаться к императору за помощью, Клавдий становился подозрительным, хотя его секретари и помощники допускали не каждого желающего, и с большой осторожностью. Человек подвергался строжайшему обыску в прихожей на предмет колющего или режущего оружия. Женщины не были исключением. И даже писари, присутствовавшие на приёме, вместо каламов, заострённых палочек для письма, пользовались гусиными перьями.

Во время пиров во дворце, на которые приглашали множество гостей, Клавдий осторожничал ещё больше. Рядом находился могучего вида телохранитель, реагирующий на любое неосторожное движение участника пира. А не так давно по моде, перенятой у азиатских правителей, при императоре появился прегустатор, «пробователь кушаний». Им стал евнух Галотий, которому Клавдий особенно доверял и теперь не прикасался ни к одному блюду и напитку, прежде чем евнух не попробует.

На этот раз, во время семейного обеда, ни Галотия, ни телохранителя при Клавдии не было, что немало удивило Сенеку. Как позже выяснилось, Агриппина убедила супруга в том, что сегодня желает наслаждаться его обществом без лишних глаз и ушей. Но даже в отсутствие дегустатора и телохранителя об императоре было кому позаботиться. В дальнем углу трапезной стояла цветастая восточная ширма, за которой во время застолья обычно находился Ксенофонт, личный врач Агриппины. В его обязанности входила ещё и экстренная помощь застольнику, который употребит много еды или хмельного. На этот случай врач припас длинное перо, чтобы пощекотать в горле и вызвать благожелательное последствие, опорожняющее желудок…

Там же, за ширмой, расположились музыканты, услаждавшие слух пирующих тихой игрой на кифарах – по убеждению Гиппократа, такая музыка благоприятствовала пищеварению, то есть помогала употребить как можно больше вкуснейших блюд.

Прошло несколько минут, а Сенека всё ещё стоял у двери, в то время как императрица угощала Клавдия, ласково уговаривая, словно ребёнка. Было заметно, что супругу это нравилось. К тому же Агриппина обещала в конце обеда накормить Клавдия любимым рагу из грибов. Сообщила, что сама приготовила, повару не доверила. Боялась, что перепутает молодые цезаревы грибы с бледной поганкой.

Мимо Сенеки прошли слуги, чтобы подать на большом серебряном подносе дроздов, запечённых в мёде. До того, как они оказались на столе, птиц выращивали в питомнике, а в последние дни усиленно откармливали миндальными орехами.

Несомненно, дрозды являлись изумительными на вкус, ведь вместо потрохов брюшка были набиты черносливом. К ним подали гарнир из лепестков роз со сладким соусом из благовонных трав, отваренных в сгущённом виноградном соке. В чашах из горного хрусталя к блюду полагалось янтарное фалернское вино пятнадцатилетней выдержки. Но ничего этого Сенека не попробовал, продолжая стоять у входа и терпеливо ждать, пока его заметят.

Утолив жажду фалернским, император наконец обратил внимание на Сенеку и, похоже, обрадовался:

– Вот замечательный повод прервать чревоугодие ради того, чтобы насладиться речами известного философа!

Клавдий не лукавил – беседы с мыслителями были тем редким случаем, когда общение с людьми доставляло императору удовольствие. В юности он получил прекрасное образование, свободно говорил на греческом языке, прочитал сочинения многих философов и однажды приступил к сочинению труда по римской истории. Правда, завершить по некоторым причинам не успел. Однако это не мешало императору блеснуть познаниями:

– Мне помнится, один мудрый грек утверждал, что пир без речей – всё равно что вместо прекрасной еды поедать сырые овощи и варёное мясо, – произнёс Клавдий.

– Трудно не согласиться с Фалесом[1], – учтиво отвечал Сенека, приблизившись к ложу императора и кланяясь. – Мудрый Фалес говорил: «Цель застолья не в том, чтобы вкушать еду и пить, а в том, чтобы делать это в ходе беседы».

Клавдий оживился:

– Тогда порадуй нас успехами моего приёмного сына!

– Они очевидны, цезарь! Нерон неплохо усвоил греческую и римскую грамматику. Читает произведения известных авторов. Тяготеет к поэзии, пытается сочинять стихи. Но для совершенства требуется время.

– Каким наукам ещё научил?

– Мальчик познал геометрию, необходимую для постижения законов пространственных отношений предметов друг к другу. Тем более что геометрия близка к астрологии.

– А это зачем Нерону?

Вопрос императора не смутил воспитателя.

– Общеизвестно, что звёзды во Вселенной движутся по непреложным путям для каждой. Кому открывается смысл небесного движения, тот обретает особую силу, называемую предчувствием. Благодаря предчувствию возможно предугадать судьбу человека, её изменения, и не только в личном плане. От обоснованного предсказания нередко зависит исход мировых событий.