Скинув халат, я встала перед зеркалом.
Ростом София не вышла, зато все остальное безупречно: кожа сливочно-белая, настолько белая, что кажется светящейся, плечи узкие, руки изящные, талия тонюсенькая, живот плоский, даже впалый, ноги стройные, грудь маленькая, но красивой формы. Личико прекрасное – тонкий нос, пухлые губы, большие карие глаза с золотистыми искорками в глубине, правильные брови. Но самое эффектное в «покровах» Софии Ласкер – это волосы! Настоящее рыжее богатство.
Я отвернулась от зеркала с досадой. Да, тело красивое, и даже очень, но оно не мое. Выбрав более-менее подходящие панталоны и сорочку, я надела их, накинула сверху халат и вышла.
— Поглядите, — указал на кровать страж, — должно подойти по размеру.
Я в замешательстве посмотрела на кровать, на которой были разложены чулки, корсет, платья.
— Корсет! — ужаснулась я.
— Вы казни так не испугались, как корсета! — рассмеялся страж.
— Да потому что корсеты – адское орудие пытки!
— Позвольте вас переубедить.
Мужчина взял один корсет и подошел ко мне. Попросив позволения помочь, он снял с меня халат и начал устраивать на меня «адское орудие пытки». Я взмокла от напряжения, хотя Уэнделл вовсе не пытался меня лапать и касался исключительно по делу. Закончив, он сказал:
— Вот и все. Не так уж страшно, правда?
Я опустила руки на корсет. Он вовсе не был жестким, зато приподнял грудь, талию сделал еще тоньше, к тому же его не нужно шнуровать – процесс надевания облегчают крючки, что находятся спереди.
Страж отошел, вероятно, за еще какой-то вещью, а я тем временем подтянула чулки и, выбрав нежно-розовое платье – оно показалось мне самым простым – натянула на себя. Платье село не очень хорошо, но его, по крайней мере, не нужно застегивать на пуговицы.
Уэнделл вернулся ко мне с парой неприметных туфелек и предложил их померить. Туфли оказались мне большеваты, но это лучше, чем ходить босой. Страж указал мне на зеркало, стоящее на туалетном столике; я подошла к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид и поправить складки на платье.
Зеркало услужливо отразило красивую пару – высокого шатена и рыжеволосую фею в розовом. Сердце кольнуло обидой. Почему мне хочется увидеть себя настоящую рядом с Уэнделлом и оценить, как бы мы смотрелись?
— Ну, что скажете? Тяжело в корсете? — поинтересовался страж.
— Если он выдавит из меня воздух в самый ответственный момент – вы будете виноваты!
— Готов взять за это ответственность, — улыбнулся мужчина. — Мы должны вернуться. Я перемещу вас сначала в камеру, потом на суд. Не бойтесь – не доставляйте удовольствия тем, кто явится вас судить.
— Ни в коем случае.
«Допрос» закончился, и мы переместились.
— …Девицу нужно казнить! — повторил Дитрич, раз, наверное, в пятый. С ним были согласны многочисленные смотрители, советники, распорядители и прочие государственные мужи, которых пригласил король Рейн Корбиниан, чтобы решить мою участь.
Я стояла на возвышении, окруженная дюжиной стражей в черном. Шел третий час бурных обсуждений, что со мной делать; мои многочисленные судьи притомились спорить, а я притомилась стоять.
Все желали знать, каким образом королева смогла сбежать в другой мир, найти высшую с таким же именем, как у нее, вселиться в ее тело и провести местных стражей. Строились предположения, высказывались опасения, король хранил тягостное молчание, и только Дитрич не жалел эмоций и запала и призывал казнить меня на всякий случай. А что? Мало ли, кем я могу оказаться!
