- Опять нужно куда-то идти? - уточнила я тоном висельника.
- Я тоже хочу ритуал Отречения, - сообщила запыхавшаяся Мириам, которая увидев Рамину, подбежала к нам.
Диларион с размаху шлепнулся на стол, повертел мордочкой, и, заметив, что никто, кроме меня, не смотрит, стянул с блюда рогалик.
Рамина улыбнулась девочке немного натянуто.
- Как истинная дочь Пустоши, ты должна знать, дитя, что ритуал Отречения проводится в одиночестве.
- Я мамина и папина дочь, - возразила ей Мириам. - И, пожалуй, папина больше. Мама вечно все запрещает, прямо как ты.
- Мама просто беспокоится за тебя, - решила я взять вожжи в свои руки. - И, раз мне предстоит некий важный ритуал, я провожу тебя домой.
Личико ребенка тут же омрачилось, и я тут же добавила:
- Приходи завтра играть с Диларионом, если мама с папой не будут против.
- Они всегда против, - пробурчал ребенок.
- Если будешь хорошо себя вести весь день и вовремя ляжешь спать, уверена, они решат, что наша дружба тебе на пользу, и с радостью отпустят повидаться, - мягко сказала я. - Постарайся слушаться родителей во всем. Ты же не хочешь, чтобы о невесте принца сказали, что она дурно влияет на ребенка?
Девочка замотала головой с таким жаром, что на миг ее косички превратились в языки пламени.
- Ни за что! Ни за что и никогда я не подведу тебя, принцесса! Ты хорошая и добрая, и я буду хорошей и доброй, и еще самой-пресамой послушной в мире, прямо как ты!
- Ну вот и договорились, - облегченно вздохнула я и потрепала огненную макушку. Затем обратилась к Рамине: - Ты проводишь со мной Мириам, а на обратной дороге расскажешь о расписании, хорошо?
Камеристка тут же присела в полупоклоне и сказала:
- Слушаюсь, миледи.
Попрощавшись с Альре до обеда, мы с Раминой и Мириам покинули сад и вышли за ворота замка. Уставший дракончик посапывал на моем плече, время от времени, приходилось подхватывать малыша, когда он сонно клевал носом и падал.
По дороге Мириам успела рассказать нам с Раминой все, что знала о дракончиках и других "диковинных зверушках" из книги, которую папа привез из-за моря. Когда впереди показался тот самый дом, у которого я видела девочку утром, Мириам с размаху обняла меня, прижавшись щекой к животу.
- Ты - хорошая, - сообщила она уверенно. - Я буду с тобой дружить, несмотря на то, что выходишь замуж за принца.
- Вот как? - удивилась я. - Даже несмотря на это?
- Да, - серьезно ответила девочка. - Я думала, что вырасту, стану красавицей, и наш принц выберет меня в жены. К тому же, другие постоянно умирали, но это потому, что были слабыми, а я сильная! Принцу нужна сильная леди, ведь он лучший в мире, наш принц!
Ребенок говорил серьезно, хмуря брови, и Рамина отвернулась, скрывая улыбку, а я присела на корточки, чтобы наши с Мириам глаза оказались на одной высоте.
- Правда, лучший в мире? - спросила я.
Ребенок серьезно кивнул.
- Он самый сильный и красивый. Мама говорит, что он заботится о людях, как о своих детях, а папа - что он настоящий мужик!
Рамина хихикнула, а я погладила ребенка по щеке.
- Не переживай, милая, на твой век хватит принцев. Уверена, что Ксансо будет хоть куда, когда вырастет.
Ребенок скривился.
- Ксансо глупый и несносный! И дразнит меня!
- В твоем возрасте мальчики умеют выражать любовь только так, - сообщила я вмиг задумавшемуся ребенку.
Дверь дома скрипнула, и на крыльцо вышла миловидная женщина с пышными формами и слегка оплывшей талией.
