– Но, – Дален был в замешательстве, – здесь только один документ. А где же обещанное для Рики?
Старик замялся.
– Лорд Стернс подпишет вторую бумагу завтра. Сегодня такой важный день, он торопится на ужин, а бумагами у него весь стол завален – разгребать несколько дней придётся. Да и сестрица твоя сейчас при нём. Завтра поутру милорд всё подпишет и девочке сразу вручит.
– Как-то всё это…
– Думай, юноша, прежде чем говорить, – резко осёк Далена Дагорм. – Ты не в лавке и не в игорном доме. Тут не обманут. Раз было обещано содержание твоей сестре, то оно будет дано. Лорд Стернс слов на ветер не бросает.
– Простите, – стушевался Дален и после небольшой паузы спросил: – Могу я перед отъездом увидеться с Рики?
Старик кивнул.
– Я передам ей, чтобы она сюда заглянула. – И, повернувшись к Мириан, заискивающе промурлыкал: – Идёмте, миледи, я покажу вам дорогу.
– Пожалуй, не стоит, – внезапно ответила Мириан, совсем не радуясь перспективе появиться перед гостями в сопровождении дряхлого старца. – Я вполне справлюсь сама.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Ну, как знаете. – Старик неодобрительно покачал головой и пригладил топорщившуюся бороду. – Пойду найду девчонку, – проворчал он и исчез в темноте.
Раздражающее слух шарканье не прекращалось ещё долго. А когда растворилось, то Мириан протянула Далену руку для поцелуя и великодушно произнесла:
– Вам повезло попасть в милость к самому Гайларду Стернсу. Цените это.
– Непременно буду, – ответил Дален и пожал принцессе руку.
Наглое нахальство или элементарное незнание основ приличия? Мириан ответа не знала, но не повела и бровью, а только слегка приподняла подол платья, развернулась и вышла из комнаты. Скандалы в этот день ей были не нужны, пусть и с простолюдинами. В конце концов, они тоже не виноваты. Не каждый день сталкиваешься лбом с королевской особой. А этот и подавно не планировал. Если бы… если бы не её безрассудство.
***
Гайлард пощупал неудобный воротник и поморщился.
– Мне кажется, мех тут лишний, – заметил Стернс в сторону суетившегося вокруг него портного, поправлявшего наспех подогнанный по фигуре наряд.
– Мех ни капли не лишний, милорд. Он придаёт суровости скулам и взгляду и показывает, кто в этих стенах хозяин.
– А без меха это непонятно?
– Швец дело говорит, – выдавил Риккард, который всё это время, вместо того чтобы переодеться из походного в праздничное и нацепить на грудь золотую цепь, хлестал из кувшина креплёное гранатовое и поучал Гая. – Покажешь той бабе сурового медведя. Пусть знает, что, как только официально будет дозволено, ты её сразу цап в пещеру и дела делать. Всю зиму, – добавил король и громко захохотал. – Пока пацана не заделаешь.
– Дядя, вы пьяны, – процедил сквозь зубы Гайлард.
– А ты сопляк ещё, чтобы меня одёргивать. Хочу – пью, хочу – изменников вешаю. А воротник оставь и на лицо важность напусти. А то стоишь и кислую мину корчишь. Думаешь, я не вижу? Я пить пью, но подмечаю каждую твою ухмылку.
От дяди несло так, что Гая начало воротить. Надо было прежде набить ему живот жареным мясом с протёртой клюквой, а потом вино подавать. Но кто знал, что по приезду желудок короля будет пуст, каким бывает пуст к концу зимы мешок с зерном у крестьянина, имеющего жену и десятерых детей и не позаботившегося о запасах осенью?
Предупредительный стук в дверь принёс в комнату Дагорма.
– Пора, милорд, – прошамкал старик, предварительно обменявшись горячими объятиями с королём и тоже поморщившись от винного, вперемешку с чесночным, запаха. – Все гости собрались и ждут только вашего появления.
