– Я сказала тебе – иди, – рыкнула на нее Катаржина. – Что думаешь, без тебя не справимся?
Агнешка еще, что-то мямлила, но Катаржина все-таки выставила ее за дверь, а сама заняла ее стул возле кровати отца.
Он так похудел, что что кожа туго натянулась на костях. Борода и роскошная копна волос, поредели и вдруг стали седыми, будто он был древним стариком. Губы истончились и словно ввалились внутрь рта.
Катаржине было больно видеть отца таким. Для нее он всегда был самым сильным и могущественным человеком на свете – тем, кто может все, и кому все дозволено. Краем своей силы, своей невероятной мощи и энергии, он накрывал и саму Катаржину и это делало ее иной, чем все прочие люди вокруг. Особенной.
Она очень остро осознала в последние дни, что без него она ничто.
Отец застонал, ворочаясь в постели и она потянулась к нему, поправляя подушку. Он закашлялся, и из приоткрытого рта пошла черная кровь. Его часто тошнило кровью, и это было одним из странных проявлений болезни.
Катаржина нажала на кнопку и в спальню тут же вбежали медсестры.
– Отец, я рядом. Вот, вот, все хорошо, – приговаривала она, придерживая его за плечи, пока он продолжал изливать кровь в подставленное судно.
Когда все закончилось и его обтерели влажным горячим полотенцем, сменили простыни и надели чистую пижаму, Катаржина вернулась к нему, вновь усевшись на стул.
– Отец, тебе лучше? – нежно спросила она, сама понимая, какую глупость спрашивает, но надо же было с чего-то начать разговор.
– Что ты делаешь здесь? Зачем ты пришла?! – захрипел он, поднимая на нее налитые кровью глаза. – Тебе нравится смотреть, как я страдаю?! А, Ирена?
Катаржина вздрогнула, чувствуя, как глаза наливаются влагой. Отец ее не узнавал. Он принял ее за давно почившую мать.
– Папа, это я Катаржина, – мягко сказала она, сжимая его ладонь.
– Ка-тар-жи-на, – повторил он за ней по слогам, и вдруг на его лице промелькнуло такое презрение, что ей стало больно.
Он выдернул руку, и задергался, словно пытаясь обратиться. В комнату вновь вбежали медсестры. За ними явилась Агнешка. Оттеснив Катаржину, она принялась гладить отца по спине и плечам приговаривая:
– Все, все хорошо пандер Витольд. Я рядом, я тут.
Катаржину трясло. Чувствуя, что еще немного, и ее разорвет от скопившихся внутри головы слез, она поспешила уйти. Уже стоя в дверях она услышала, голос отца:
– Агнешка, это ты? Посиди со мной, доченька.
Она спустилась на первый этаж и вышла на террасу. Не заботясь о том, что ее может увидеть охрана или обслуга, сбросила платье, туфли, чулки, шелковую комбинацию, и поймав обнаженной кожей прохладное касание ветра, быстро обернулась в волчицу.
Превращение отозвалось болью, под конец переросшей в наслаждение. Она перепрыгнула через ограждение террасы и понеслась вниз по холму, чувствуя, как лапы мягко пружинят об покрывшую землю хвою.
Все чувства, слух, обоняние, зрение тут же усилились во сто крат. Она видела белок, скачущих в ветвях, слышала далекие шаги офицеров охраны, обходивших территорию дачи.
Катаржина бежала вниз к морю, а затем устремилась по берегу вдоль бивших о гальку зеленых волн.
Когда она превращалось, сознание становилось ясным и пустым. У животных все гораздо проще, чем у людей. Их не терзают сомнения, не мучает неразделенная любовь, зависть, тревога и страх перед будущим. Они живут настоящим, тем, что есть сейчас и решают проблемы не раньше, чем те появятся.
