– Место преступления. Убит некто Лаверов Родион Александрович. И девушка, имени которой я, к сожалению, не знаю.
– Какая девушка? – заметно растерялась Парфентьева.
Именно этого Холмский и добивался, потому как не хотел быть ведомым.
– Давайте начнем с вашего тона, что я не так сделал в доме семьдесят девять по улице Вавилова?
– Прежде всего вы уехали, не оказав помощь гражданину Маркушину. – Парфентьева говорила одно, а думала о другом.
И это Холмский поставил ее на растяжку, как снег на голову вывалив второй труп, в существовании которого он не был уверен. Шепот шестого чувства не в счет.
– Еще что вам сказал Маркушин? Что скорая помощь приехала поздно?
– И что смерть Лаверова вы установили на глазок, – кивнула Парфентьева.
– На глазок?! Оригинально! – улыбнулся Холмский.
Теперь он будет знать, как называть метод, каким устанавливается наступление биологической смерти. Симптом Белоглазова, симптом «кошачьего глаза», теперь будет «на глазок». Надавил на глаз, вот тебе и «на глазок».
– Что вы скажете по этому поводу?
– Смерть Лаверова наступила практически мгновенно. От удара бутылкой по голове.
– Вскрытие проводили вы?
– Я понимаю, Маркушин пытается смягчить ответственность, сколько там за убийство по неосторожности дают? До двух лет лишения свободы?..
– Это сейчас не важно.
– Все мои действия задокументированы. – Холмский хлопнул по карману, в котором у него лежал видеорегистратор. – Я записывал на видео каждый свой шаг. Маркушин мог бы разглядеть глазок видеокамеры, если бы не его рассеянность, вызванная сильным душевным волнением. Ребята таких дел наворотили, голова кругом, а скорая приехала так быстро, что даже сумочку не успели спрятать.
– Какую сумочку?
– Розовую… В семьдесят девятом доме по улице Вавилова праздновали день рождения, гости разошлись, посуду вымыли, за столом остались две пары. Маркушин со своей девушкой и Маркушина со своим парнем. Уверенности нет, есть всего лишь подозрение, но, если хотите, я могу поделиться.
Парфентьева выразительно глянула на часы, висевшие у входной двери. На его досужие домыслы она готова выделить не более двух минут, так что пусть поспешит.
– Если вы были на месте преступления, если вы видели воздушные шары, вы, наверное, поняли, чей день рождения отмечали. И для кого Катя Маркушина сообщала, что у нее с Родионом Лаверовым любовь. А девушка Маркушина сообщила, что Родион рогоносец. После того как в каминном зале переспала с Маркушиным. Фотографию испортила. Не знаю, откуда она эту фотографию взяла, возможно, держала при себе. В память о неудачном романе. С Лаверовым, которому и наставила рога. В отместку за его отношения с Маркушиной…
– Я видела эту фотографию, – кивнула капитан, с профессиональным интересом глядя на Холмского. – Маркушина сказала, что это ее фотография. Но сказала как-то не очень уверенно…
– Я могу продолжать? Пока мысли не разбежались.
Парфентьева кивнула.
– Вы видели воздушный шар, «К+Р» равно сердечку. Катя – Маркушина, Родион – Лаверов, и у них любовь. Сообщают нам. Любовь чистая и невинная. Но незнакомая нам девушка подает знак, что эти отношения не такие уж и невинные. Она подрисовывает к одному сердечку другое, ее рукой, по всей видимости, движет обида. Два сердца занимаются любовью. Пошлость, конечно, но молодым можно все… Кроме убийства… Лаверов занимался любовью с Маркушиной, возможно, напоказ, возможно, чтобы позлить свою бывшую девушку. Маркушину, скорее всего, не понравилось, как ведет себя Лаверов, дело дошло до драки, Никита ударил Родиона, разбил ему нос. Но драка произошла задолго до того, как Никита ударил Родиона бутылкой по голове. Нос у Родиона успел вернуться в нормальное состояние, и кровь с лица он смыл. А носом он ударился на высоте своего роста, Маркушин как минимум на полголовы ниже…
