Я усмехнулась. Что-то мне подсказывало, что Уайбан мне не откажет в этой просьбе. Да и в любой другой.
Кстати, а вот это хорошая мысль. Я прикрыла глаза и еще раз повторила её про себя. Уайбан испытывал ко мне определённую слабость. И был первым человеком в стойбище: его слушались. Если Уайбан скажет людям, что грядёт бедствие, ему поверят. Осталось только убедить его.
10. Глава 10
Мы договорились с Оруунэ, что сходим к Сырзе на следующий же день. Уайбан на это привычно махнул рукой, мол, делайте, что хотите.
Я пригляделась к нему. Как-то он не очень хорошо выглядел. Кашель не проходил, особенно мучил его по ночам. Цвет лица стал сероватым, а черты как будто заострились.
- Ты плохо себя чувствуешь? - спросила я его осторожно.
Уайбан помотал головой. Но я-то видела.
- Давай тебе коренья заварю, травы. Только скажи, какие, - настаивала я. - Других каждый день лечишь, а сам вот-вот сляжешь. А может, тебе и правда отлежаться?
- Не тарахти, женщина! Ишь удумала. Не хватало мне лежать. Лягу, когда помирать соберусь.
Я закатила глаза. Он своим упрямством напомнил мне Мишу. Тот тоже все болезни переносил на ногах, отмахивался от лекарств. Соглашался максимум на чай с малиной.
А вот якуты даже малину не едят: считают её нечистой. Вот дикую облепиху я среди замороженных ягод видела. Заварю сама, намешаю с мёдом и заставлю на ночь выпить.
- Нельзя же совсем не лечиться, - попеняла я Уайбану в сердцах. - Взял бы сам себя вылечил.
- Каждый ребенок знает, что шаман не может сам себя лечить, - недовольно пробурчал Уайбан.
- А ты научи меня, я тоже буду шаманкой, - пошутила я. Уайбан усмехнулся и снова закашлялся. Я прислушалась к хрусту наста за дверью.
Оруунэ задерживалась сегодня. Я уже начала переживать. Обычно она прилетала, как только светлело на улице, сейчас же было около полудня. Пойти проверить что там у неё, что ли.
Уайбан, похоже, никуда сегодня не собирался. Сидел у печи, дымил трубочкой, вырезал что-то из дерева маленьким ножиком, отчего воздух был наполнен смолистым ароматом.
Я прошла тихонько в хотон и убедилась, что облепиха точно есть. Пусть хоть её попьёт. Лучше, чем ничего.
Когда я вернулась, в доме оказался один из старейшин. Видимо, только что пришёл - вокруг него еще клубилось облачко морозного пара.
- Кэпсээ (рассказывай), друг! - приветствовал его Уайбан традиционно. - Садись.
Гость с достоинством потоптался у входа, повесил шапку на кол и присел рядом с шаманом.
Я подала им кумыс и решила всё-таки сходить к Оруунэ. Мало ли что там. Хоть бы не заболела. Натянув шапку, я взялась за унты. Однако разговор старейшины с Уайбаном, который я сначала слушала вполуха, потому что мои мысли были заняты Оруунэ, заставил меня остановиться и прислушаться.
- Ойуун Уайбан, в общем, мы посоветовались: хотим для гостей большой праздник устроить. Дом и двор у тебя самый большой, и тридцать человек поместится. Но их будет меньше, проводник из улуса Кобяй пришёл. А их завтра ждём.
Так-так, что это нас ожидает? Здесь будет караван-сарай?
Вообще гостеприимство было у якутов доброй национальной традицией. Гостей принимали охотно. Большинство из них были родственниками или торговцами с “большой земли”. Среди них имелись и совсем незнакомые люди, которые ехали в какой-нибудь наслег или улус, а иногда и должностные лица, разъезжающие по своим делам. Встречали и принимали всех, кормили-поили. Иногда по несколько дней и даже недель.
